Википедия

Армянская литература

(перенаправлено с «Литература Армении»)

Армя́нская литерату́ра — литература, созданная на армянском языке. Армянская литература посвящена национальной тематике, со временем в ней сложились собственные традиции стиля, образности и формы[1].

До формирования армянской письменности развивалась богатая устная литература, отрывки которой были записаны ещё в V—VIII веках. В середине V века, после создания национального алфавита в 405—406 годы, были написаны первые оригинальные памятники армянской литературы. В ранний период своего развития армянская литература стала многожанровой, а V столетие считается её «золотым веком».

Большое значение для литературной жизни имело восстановление армянского государства (царство Багратидов) в 885 году. После его падения в 1045 году начало формироваться армянское государство в Киликии, которое стало новым центром развития словесности. С XII века литература, помимо классического армянского, создавалась и на среднеармянском литературном языке. С Высокого Средневековья литература развивалась также в диаспоре. XVII—XVIII века — время нового подъема всех жанров литературного творчества.

Сообщения о домаштоцевской литературе

править
Основная статья: Концепция домаштоцевской армянской письменности
 
Греческая надпись из Гарни с армянским словом «тэр» — глава рода, владыка области[2], I век н. э.

Ряд античных и древнеармянских источников прямо либо косвенно сообщают о существовании армянской письменности и литературы до V века. К числу таких авторов относятся Филон Александрийский (I век)[3], Филострат Старший (II—III века)[4], Ипполит Римский (II—III века)[5], и другие. В связи с этим уже в 30-е годы XIX века была выдвинута научная концепция домаштоцевской армянской письменности[6]. Подобная дискуссия существовала и в средневековой армянской среде. В конце XIII века о дохристианской письменности прямо указывал Вардан Аревелци: «Существование армянских письмен, (оставшихся) от древности, было доказано во время царя Левона, когда в Киликии нашли монету, на которой армянскими буквами было изображено имя языческого царя Хайкида»[7].

М. Дьяконов и О. Кудрявцев высказывали мнение, что ещё в III—I веках до н. э. у армян существовали особые тайнописи, которыми писались храмовые книги и летописи[8]. Известно, например, имя жреца Олюмпа, храмовые истории которого во II—III веках Вардесан перевёл на сирийский язык[9]. Концепцию письменности на армянском языке за несколько веков до н. э. поддерживал Н. Марр[10]. В. Брюсов писал о письменности у армян в первые четыре века нашей эры[11]. Концепция была раскритикована Р. Ачаряном[12].

Фольклор

править
См. также: Древнеармянская мифология и Древнеармянская поэзия § Фольклор
 
Арташес и Сатеник[арм.], худ. И. Роттер

До формирования армянской письменности развивалась богатая устная литература[13], на которую опирались ещё первые армянские писатели[4]. Некоторые образцы раннего фольклора были записаны и уцелели в трудах историков V—VIII веков[14]. Древнейшие армянские легенды и мифы — сказания и песни об Айке, Араме, Аре Прекрасном, Торк Ангехе, Артавазде, Ваагне, Тигране и Аждааке[арм.], Ерванде и Ервазе[14]. В Тигране и Аждааке, повествующем о временах II—I веков до н. э., появилась первый женский персонаж[15]. Наиболее ранние мифологизированные исторические сюжеты восходят к VII—II векам до н. э.[15]. В некоторых фольклорных сюжетах можно обнаружить праиндоевропейский культурно-исторический пласт (например в песне «Рождение Ваагна[арм.]»)[16], другие же имеют отношение к урартскому прошлому (например существовавший в средневековых армянских песнях культ древа жизни)[17]. На протяжении средневековья, однако, церковь выступала против традиции народных певцов-сказителей — гусанов-менестрелей[18]. Как писала Элизабет Редгейт[англ.], церковь всяческий препятствовало распространению устной дохристианской традиции видя в этом угрозу для своей идеологии[19].

До нас дошло несколько армянских эпосов возникших в христианскую эпоху. Древнейший из них — «Персидская война[арм.]», сложилась между III—V веками. В нём рассказывается о борьбе с Сасанидским Ираном[15]. Части его записаны ещё в V веке[20]. Эпос «Таронская война[арм.]» впервые была записана в VII—VIII веках и повествует о событиях V века[21]. Стихотворный эпос «Давид Сасунский» сложился в VII—X веках и является выражением социального и религиозного протеста против арабского гнёта[22]. Он сохранил в себе некоторые отголоски дохристианского прошлого[23][24]. К XIII—XIV векам восходят фольклорные творения более сентиментального характера[25]. Первый сборник народных песен был составлен в 1620 году[26].


Древний период

править

Древний период истории армянской литературы охватывает время с V по XVIII века включительно[27]. Генрик Бахчинян[арм.] делил историю древнеармянской литературы на четыре этапа: V—IX века, X—XII века, XIII—XVI века, XVII—XVIII века[28].

Возникновение армянского письма

править
Основная статья: Армянский алфавит
См. также: История создания армянского алфавита
 
Надпись католикоса Комитаса Ахцеци на стене церкви св. Рипсимэ, 618 год, Армавирская область

Армянский язык относится к индоевропейской семье языков и выделяется в ней в особую ветвь.

В течение примерно столетия после принятия христианства армяне использовали греческий и сирийский текст Библии и других религиозных книг[13]. Первоначально с целью перевода Библии и богослужебных книг около 406 года Месроп Маштоц создал армянский алфавит[29], тем самым став основоположником армянской литературы[30][31]. Как отмечала энциклопедия «Ираника», «таким образом, идентичность и самобытность Армении были сохранены, и поглощение её византийской или иранской цивилизацией было исключено»[30]. По выражению Джеймса Рассела[англ.], на фоне сложных политических и религиозных процессов Маштоц и его соратники видели в письменности способ спасения нации от экзистенциального кризиса[32]. На протяжении более 1600 лет армянский алфавит существует почти без изменений[33][34].

Литература V—IX веков

править

Одной из примечательных особенностей истории армянской письменной литературы является то, что его начало достаточно точно датируется[35]. После создания письменности в Армении развернулось массовое переводческое движение, а в середине V столетия появились первые оригинальные труды[13]. Как писал А. Новосельцев, армянская литература довольно быстро стала развиваться как оригинальная и многожанровая[36]. V век традиционно считается её золотым веком[13]. А. Муравьёв ограничивал этот период приблизительно 460 годом[37]. Бурное развитие литературы было обусловлено как знакомством армян с культурой поздней античности, так поддержкой со стороны политической и религиозной власти[38]. По мнению О. Кудрявцева, немаловажное значение имело и общедоступность армянского письма. V—VII века стали эпохой расцвета армянской культуры[34].

Историография

править
Основная статья: Древнеармянская историография
 
Мовсес Хоренаци и Саак Багратуни, рукопись XIV века

Историография являлась доминирующим жанром древнеармянской литературы[39]. Уже в V веке формировалось сознание единства национальной историографии, когда историки начинали повествование с периода либо даты, на котором остановились их предшественники[40]. Согласно Роберту Томсону[англ.], средневековые армянские авторы создали собственные высокие религиозные и национальные идеалы[41].

Первым оригинальным историческом трудом было «Житие Маштоца» Корюна[42]. Она написана между 443 и 450 годами и посвящена жизни и деятельности Маштоца[43]. Корюн первый армянский историк, выдвинувший концепцию нового богоизбранного народа в лице армян-христиан[44]. Согласно Жан-Пьеру Маэ, для него история армян имеет ту же ценность, что и Священное Писание[40]. В последней трети V века написана «История Армении» Агатангелоса[45]. В нём дано изложение событий примерно столетнего периода с 224 года до смерти Григория Просветитетля[46]. В средние века армяне воспринимали описуемое Агатангелосом время как золотой век своей истории, которая вдохновляла их идеи восстановления независимости Армении[47]. Другим ключевым автором эпохи был Егише[48]. Его «О Вардане и войне армянской» посвящена армяно-персидским отношениям в V веке. Подобно Корюну он считал армян новым народом Божьим[44], проводил параллели между историей армян и евреев[41]. Защита армянских традиций, согласно Джеймсу Говард-Джонсону[англ.], был одним из основ его моральных идеалов[49]. В 470-е годы[50], в период подготовки восстания против Сасанидов, написана «Бузандаран патмутюнк» Фавстоса Бузанда. Он повествует о периоде между 330—387 годами[50]. Именно с этой книги возникает традиция единого исторического повествования. Фавстос начинал историю с даты, где прерывается рассказ Агатангелоса[40]. Как продолжение Фавстоса была задумана «История Армении» Лазаря Парпеци[51], написанное около 500 года[52]. Парпеци заявлял о своей цели упорядочивания разнообразных событий прошлого Армении[53]. Крупнейшим из историков раннего классического периода был Мовсес Хоренаци (ряд исследователей считают, что он жил между VII—IX столетиями[36]). Его книга стало первой всеобщей историей Армении[54]. Главной целью историописания последний считал запись великих дел для грядущих поколений[55]. Подобно Фавстосу Бузанду, он также записал и сохранил некоторые фрагменты армянской дохристианской устной литературы[56][57]. Хоренаци считался самым влиятельным из армянских историков[58], а созданная им концепция, его принципы и методологические установки, стали основой почти для всех последующих средневековых армянских историков[59][60]. Три крупнейшие историки, определившие армянскую средневековую историческую философию являлись Агатангелос, Егише и Мовсес Хоренаци[61]. Роберт Томсон[англ.] из Оксфордского университета отмечал, что идея преданности родине и вере этих ранних историков стало частью армянского исторического мышления[47].

В VI веке наблюдается некоторый спад в развитие исторической прозы[62]. В VI веке наиболее примечательным историческим трудом является «Хронография» Атанаса Таронаци. В 552 году было введено армянское летоисчисление[63].

Арабское завоевание Армении и падение Сасанидской империи в середине VII века кардинально изменили геополитическую обстановку[60]. Арабское завоевание, однако, не привело к каким-либо резким изменениям в армянской историософии[64]. Древнеармянская историография в значительной степени стало универсальной как в хронологическом, так и в географическом отношении[65]. К этому же времени относится возникновение хроникального жанра и исторической географии[66]. Первым крупным историком нового периода стал Себеос[67]. В «Истории императора Иракла», написанного в 650—660 годы[68], автор акцентировал на роли Армении на международной арене[69]. Он также был первый армянский историк обративший внимание на судьбу диаспоры[70]. Писавший примерно в это же время Мовсес Каганкатваци видел целью историописания в сохранении памяти об иерархическом порядке местных дворянских семей[71]. К концу столетия относится «Narratio de rebus Armeniae»[англ.][72] — церковная история, написанная с халкидонской позиции и сохранившаяся в греческом переводе[73][74]. «Narratio...» важный текст для лучшего понимания армянской идентичности в Средние века[73]. До нас дошёл также «Анонимная хроника» состоящая из двух частей[67]. Вскоре после 790 года «Историю Халифов» писал Гевонд[52]. Мусульманское господство он считал волей Бога, который сохранится до тех пор, пока арабы сдерживают обещание о защите и уважении подданных армян[75]. В VIII столетии была написана «История Тарона»[76]. В небольшом сочинении «О монастырях в святом городе Иерусалиме» Анастас Вардапет дал перечень армянских монастырей Иерусалима[77]. Тара Л. Эндрюс[нем.] подчёркивала важную роль историографии в описании и сохранении армянской идентичности[78].

Поэзия

править
Основная статья: Древнеармянская поэзия
 
Страница из поэмы 618 года «Души, посвятившие себя» Комитаса Ахцеци, Амстердам, 1698 год

Первоначально древнеармянская поэзия носила религиозный характер[15]. Ранняя поэзия развивалась по модели древнееврейской библейской лирики, на неё имела значительное влияние и греческая поэзия[79]. Раннесредневековым жанром армянской духовной поэзии был шаракан[80]. Он являлась важной частью идеологии национальной церкви[81], имела также дидактическо-нравоучительные цели[82]. Первый период истории шаракана охватывает V—X века[83]. Древнейшие образцы приписываются жившим в V столетии Сааку Партеву, Месропу Маштоцу, Иоанну Мандакуни[84] и Степаносу Сюнеци I[85]. Изначально, помимо общехристианских идей, шараканы затрагивали сугубо армянские исторические и культурные сюжеты[86]. Большинство ранних духовных гимнов написаны белым стихом[87].

В VII—VIII века стали временем качественного подъёма духовной поэзии[84][88]. В VII веке Барсег Тчон составил один из первых сборников оригинальных духовных стихотворений[89]. Князь Ашот Багратуни, действовавший в конце VII столетия, стал первым мирянином чей стих был официально включён в «Шаракноц»[арм.][90]. Новую эру в армянской духовной литературе открыло творчество Комитаса Ахцеци[91]. Ахцеци автор старейшей армянской поэмы «Души, посвятившие себя»[89], написанного около 628 года[92]. Поэма написана в форме акростиха, каждая строфа которой начинается очередной буквой армянского алфавита[84]. Тематика взята из истории Армении конца III века[93][91]. Большой вклад в развитие жанра в VIII столетии внёс Степанос Сюнеци[89]. Среди крупных гимнографов этого времени были Саак Дзоропореци и Ованес Одзнеци. В VIII веке жили также первые армянские поэты-женщины — Хосровидухт и Саакдухт[94][84]. В конце IX века написал акростих Амам Аревелци[95].

В VII веке зародилась светская поэзия[96]. Лишь маленькая часть раннесредневековой армянской светской поэзии сохранилась до наших дней[97]. Первый армянский христианский светский поэт имя которого известно Давтак Кертог, автор «Плачи на смерть великого князя Джеваншира»[96]. Плач, как и поэма Комитаса Ахцеци, написан в форме акростиха в которой начальные буквы строф воспроизводят армянский алфавит[98]. В творчестве Давтака заметно влияние предшествующей дохристианской традиции гусанов. Этим он иллюстрирует процесс христианизации и трансформации армянской старой культуры[96]. Следует отметить, однако, что из памятников светской поэзии сохранилась ещё один стихотворный отрывок, датируемый более ранним временем[97]. Это три строки, цитируемые анонимным толкователем «Грамматики» Дионисия Фракийского и посвящённые царю Тиграну и его сестре Тигрануи[99].

Другие жанры

править
 
Давид Анахт

Одной из ведущих направлений в древнеармянской литературе было богословие. Если первоначально его центральными темами являлись язычество и гностические секты, то после VI века это положение изменилась. Впредь наиболее острыми проблемами стали защита христианских армянских традиций от притязаний византийской церкви, а чуть позднее и риск исламизации[100]. Окончательный доктринальный раскол с имперской церковью и официально признанной церковью в сасанидском Иране породили новые жанры литературной деятельности[101]. После раскола с греками, как писал Роберт Томсон[англ.], Армянская церковь развивалась как совершенно отдельная ветвь христианского мира со своими собственными литературными и религиозными традициями. Ряд раннесредневековых текстов свидетельствуют, что к VIII веку армяне осознавали себя как народ с длинной историей сугубо армянских обычаев[102].

Наиболее ранние части «Армянской книги канонов»[арм.] относятся к Сааку Партеву. Маштоцу приписывается сборник «Частые речи»[арм.][37]. Это первый сборник проповедей в древнеармянской литературе[103]. Его ученику Езнику Кохбаци относится «Опровержение лжеучений»[37] — один из шедевров древнеармянской литературы[13]. Причиной происхождения зла тот считал извращение человеком свободы воли, данной ему Богом[1]. В сборнике «Книга писем» объединены труды Ованнеса Габеленаци, Мовсеса Еливардеци[фр.], Григора Кертога и других. Под именем жившего в конце V века Иоанна Мандакуни сохранились 25 различных проповедей. Некоторые специалисты их подлинным автором считают Ованеса Цахнатци, писателя VII столетия[37]. Они отражают социальные условия своего времени, а многие затрагиваемые в них темы впоследствии стали литературными топосами[101]. Мандакуни приписывается первый трактат посвященный техническим догматическим вопросам[104]. Иконоборчеству посвящён трактат Вртанес Кертога. Мамбре Верцаноху приписываются 3 гомилии. Значительное литературное наследие оставил живший на рубеже VII—VIII столетий Ованес Одзнеци. Он написал трактат против «фантасиастов» и павликиан, ему приписываются также составление сборника «Армянская книга канонов» и одно похвальное слово. Плодотворным писателем был и его современник Степанос Сюнеци[37], автор первых оригинальных комментариев к религиозным текстам[105]. В начале VII столетия составлен первое[104] оригинальное собрание церковно-полемических сочинений «Печать веры». В эту эпоху жил видный богослов, убеждённый антихалкидонит Ованес Майриванеци. Сохранились ряд сочинений богословов Теодороса Кртенавора, Григориса Аршаруни и Согомона Макенаци[арм.]. Последний в 701 году[106] создал первый сборник гомилий на праздники — «Тонакан». В IX веке католикос Закария I Дзагеци писал произведения экзегетического характера[37].

В V веке берёт начало история армянской житейской литературы. В эту эпоху были созданы армянские версии «Сказаний об апостолах Фаддее и Варфоломее», «Житие св. Григория Просветителя», «Мученичество Рипсимянских дев» а также «Мученичество св. Шушаник». Характерными художественными качествами этих литературных памятников являются монументальные и цельные образы героев, легендарно-эпический дух, обилие рассказов о чудесах. В этом отношении особо выделяются Мученичества Рипсимянских дев и св. Шушаник. Жанр в классическом виде формировался в VI—IX веках. Присутствует тенденция к абстрактному и риторическому повествовательному стилю. К числу таких произведений относятся Мученичества Йездибузида, Давида Двинеци, Амазаспа и Саака. Один из лучших образцов жанра — написанный в VIII веке «Мученичество Ваана Гохтнеци». В VIII—IX веках создаются целые сборники житейской литературы[107].

В VI столетии действовал крупнейший армянский философ Давид Анахт. В VII веке в разных областях науки и философии творил выдающийся учёный Анания Ширакаци[37].

Переводная литература

править
Основная статья: Древнеармянская переводная литература
См. также: Грекофильская школа армянской литературы
 
Перевод «Об истолковании» Аристотеля, 570-е годы[108]

Согласно периодизации истории древнеармянской переводной литературы, эпоха до конца V века называется классической, с конца V до начала VIII веков — грекофильской[109]. Как писала Рубин Дарлинг Янг, в течение V века армяне частично или полностью перевели сочинения Кирилла Александрийского, Иоанна Златоуста, Василия Кесарийского, Евсевия Эмесского, Иринея Лионского, Евагрия Понтийского, Севериана Гавальского, Григория Назианзина, Евсевия Кесарийского, Ефремa Сирина, Афраата и других[110]. Переводы догрекофильской эпохи делятся на следующие группы: литургические тексты, патристические, мартирология и агиография, церковные каноны, исторические труды[111].

Следующий этап в истории армянской переводной литературы именуется грекофильской школой. Это т.н. «серебряный век» армянской литературы[37]. Рубин Дарлинг Янг относила его начало к VI веку[110]. Согласно Эдварду Мэттьюз, этот период охватывает приблизительно с 570 до 730 года[112]. Термин «грекофильский» подразумевает не грекофильство, а грецизмы в языке[113]. Новые историко-общественные условия, сложившиеся в Армении, требовали перевести преимущественно научную и светскую литературу. Эти тексты встали на вооружение армянских интеллектуалов в их борьбе с разными философскими течениями и сектами. В отличие от предыдущего периода, начали преобладать более дидактические и философские сочинения[114]. По словам Тара Л. Эндрюс[нем.], новые переводы, особенно воторой половины VI века, показывают большой интерес к философии[108]. Техника переводов verbum e verbo — дословный перевод[115]. К концу VI века уже существовал большой корпус иностранного материала[116], общее количество наименований переведённых сочинений насчитывает около 60[117]. Сюда входят труды Аристотеля, Филона Александрийского, Порфирия, Дионисия Фракийского[118], Платона[13], Сократа Схоластика[119], Эзопа[120], Галена, Гиппократа, и других.

Многие древнеармянские переводы имеют важную ценность для изучения мировой науки и литературы, так как оригиналы их утрачены и тексты сохранились только на армянском языке[121][37][104][112]. В их числе произведения Евсевия Кесарийского, Филона Александрийского, Гермеса Трисмегиста, Галена, Паппа Александрийского, Ефрема Сирина, Аристида Афинского, Евсевия Эмесского, Иринея Лионского, Иоанна Златоуста, и многих других. Древнеармянские переводы используются для критических изданий таких авторов, как Аристотель, Платон, Евклид, и др. Некоторые переводы имели краеугольное значение для зарождения и развития в Армении отдельных научных дисциплин, таких как, например, грамматика, философия и риторика[122]. Переводные труды играли ощутимую роль в обогащении языка, расширении кругозора, эстетического вкуса и художественного мышления армянского читателя.

Литература X—XII веков

править

В 885 году, спустя более четыре столетия, армянская монархия была восстановлена. На протяжении этого времени армяне сохранили свою уникальную идентичность между Востоком и Западом[123]. Известно, что армянские цари покровительствовали развитию письменной культуры[124]. Литература процветала как в среде элит, так и на народном уровне[125]. Армянская культура, как писала «Британская энциклопедия», развивалась более беспрепятственно чем когда-либо после V века[13]. Во многих случаях всё ещё имея религиозную сущность, литература проявляло светские тенденции[126]. Последующими историческими событиями, имевшими решающее значение, стали падение Армянского царства в 1045 году и дальнейшее сельджукское завоевание[127][128]. В результате этих событий, в XI веке начинается процесс массового исхода армян из Армении в Каппадокию, Сирию, Киликию и т. д.[129][130] Иным центром литературной активности отныне стало Киликия[13] где в 1198 году было создано армянское государство[131]. Учреждение институтов церковной организации — епископств и католикосата, за пределами Армении, в конце Х середине XI века также усилили национальные чувства[132]. Начиная с XII века помимо древнеармянского литературного языка, произведения писались и на среднеармянском[133].

Историография

править
 
«Повествование о бедствиях армянского народа», переписанный в Ереване в 1658—1663 годы.

К X веку уже существовали все главные идееобразующие армянские исторические сочинения[134]. Хотя историософская модель летописей начала X века всё ещё опиралась на авторов V века, сложившаяся геополитическая обстановка, как писал Тим Гринвуд, вызвало необходимость нового подхода к прошлому[135]. До того, как перейти к основному описанию, историки давали краткое изложение ранней истории Армении[136]. Появились труды как регионального, так и общенационального охвата[137]. Многие армянские историки приводили списки своих предшественников, что указывает на осознание ими принадлежности единому литературному процессу[138].

К концу IX века относится история Анонимного повествователя, состоящая в основном из полулегендарных рассказов[139]. Между 903—908 годами «Историю дома Арцруни» написал представитель одноименной династии Товма Арцруни. Книга посвящена главным образом истории южной Армении[140]. Литературными моделями Арцруни были Егише и Мовсес Хоренаци[141]. Его современник Ованес Драсханакертци закончил «Историю Армении» около 925 года[127]. Будучи католикосом, Драсханакертци был участником многих описанных им событий, тем самым он стал первым армянским историком имевшим собственный политический опыт[142]. Драсханакертци являлся решительным сторонником независимости Армении от Византии[143]. В конце X столетия историю Армении авторствовал Ухтанес[142]. Он был ярый защитник христологической доктрины Армянской церкви. Это ценный литературный памятник о переосмыслении своего христианского прошлого, одной из важных тем национальной историографии[144]. К 1004 или к началу 1005 года относится «Всеобщая история» Степаноса Таронеци[135]. Таронеци представил список предыдущих армянских историков, на которых основывался его книга из трех частей[145]. Как отмечал Тим Гринвуд, Таронеци стремился показать суверенность и равноправность Армении в её многовековых отношениях с великими державами. Он также демонстрировал непрерывность армянской историографической традиции на собственном языке и письменности, которые были устойчивыми маркерами национальной идентичности[146].

Крупные геополитические изменения середины—второй половины XI века, однако, не смогли приостановить культурное развитие в том числе и развитие историописания[147][148]. С тех пор задачей историков стало осмысление утраты государственности в контексте национальной историографии[127]. Первым крупным историком новой эпохи был Аристакес Ластиверци, чей «Повествование о бедствиях армянского народа» написано в 1072—1079 годах[149]. Постигшие беды Аристакес объяснял «греховностью» армян[128], он пытался извлечь уроки из Ветхого Завета и армянской истории[127]. В отличие Аристакеса, Матеос Урхаеци придерживался додетерминистическим и более традиционным для армян моделям исторической философии[150]. Его «Хроника» написана между 1130 и 1137 годами[151], позже Григор Ерец продолжил текст доводя до 1162 года[152]. Это первая армянская история написанная в диаспоре[153]. «Хронология» Самуела Анеци состоит из двух частей, и повествует о времени до 1182 года. Принимая сравнительный метод, Анеци пытался достичь согласованности между расходящимися датами в источниках[154]. Приблизительно в 1193 году написал «Историю» Мхитар Анеци[155]. Столетие спустя Степанос Орбелян назвал эту работу «прекрасной»[156].

Поэзия

править
 
Григор Нарекаци (рукопись 1173 года)

X—XII века — время беспрецедентного подъёма поэзии[126]. В XII столетии, как отмечал М. Абегян, армянская поэзия «спустилась с небес на землю»[157]. Поэты касались вопросов реальной жизни, воспевали патриотические идеи. Более не встречаются манерные формы и архаизмы, происходит отказ от напыщенного стиля. Начали доминировать естественность мышления и простота[158]. Новая тенденция больше обусловливалась влиянием арабской и персидской поэзии, нежели греческой[159]. Возрождается дохристианская традиция создания поэзии в повествовательной, дидактической и других формах[160].

Григора Нарекаци «Британская энциклопедия» называет главной литературной фигурой Армении X века[13]. Его основное сочинение это поэма «Книга скорбных песнопений» из девяносто пяти глав[161]. Она написана около 1002 года[162]. По своей структуре это внутренний монолог с Богом[163]. Нарекаци, хотя и иносказательно, затрагивал темы человеческой и природной красоты[164]. М. Абегян считал «Книгу скорбных песнопений» первым крупным поэтическим произведением армянской литературы[165]. После Нарекаци в литературе происходят серьезные трансформации[164]. Главной поэтической заслугой жившего несколько десятилетий спустя Григора Магистроса являлась усовершенствование метрической техники. Его крупнейшее поэтическое произведение это написанная в 1045 году «Тысяча строк к Мануче» — краткое стихотворное переложение Библии. Под влиянием Григора Нарекаци написана поэма «Панегирик божественной колеснице» Вардана Анеци[166].

В самом начале следующего века — около 1105 года, масштабным произведением «Заупокойная элегия о кончине блаженного и святого Католикоса армян Григория Мартирофила» Вардан Айказн основал жанр биографической поэмы[166]. Важное место в истории армянской поэзии XII столетия занимает Ованес Имастасер. Имастасер автор поэмы «Мудрая беседа, которую вёл в час прогулки философ Ованес Саркаваг с птицей, именуемой пересмешник». Как по форме, так и по содержанию она стало новым и значительным явлением. Тема произведения — проблема возникновения искусства, главным образом музыки и поэзии[167]. Имастасер стал одним из первых в армянской действительности, который возвестил свой «ars poetica»[168]. П. Коу[англ.] считал «Мудрую беседу…» одним из первых примеров армянской дидактической поэзии[169]. По мнению М. Абегяна, подлинный лиризм в армянской поэзии впервые звучит в «Элегии» Нерсеса Шнорали[170]. Поэма написана в 1145 или 1146 году[171], и рассказывает о разорении Эдессы сельджуксими войсками Имад ад-Дина Занги[15]. Принято считать, что Шнорали имел значительный вклад в обогащении армянского стихосложения[37]. Его жизни и деятельности была посвящена поэма Нерсеса Ламбронаци «Панегирическое повествование жития великого патриарха владыки Нерсеса Клаеци, католикоса армянского». В 1149 году Григор Марашеци написал поэму «Вайгирк». Идею независимости Киликийской Армении выражал 3000-строчный эпико-лирический «Плач по Иерусалиму» Григора Тга написанный в 1189 году[166].

Другие жанры

править
 
Рукопись «Истории жизни и смерти покойного святого Нерсеса Великого» Месропа Вайоцдзореци

К началу X века относятся богословские сочинения Амама Аревелци. Богатое литературно-богословское наследие оставил действовавший в середине X столетия католикос Анания Мокаци. Большим авторитетом пользовались литургические изъяснения его современника Хосрова Андзеваци. В экзегетическом жанре творил его сын, поэт Григор Нарекаци. Учитель последнего Анания Нарекаци автор второй редакции трактата «Корень веры» и сочинений против секты тондракийцев. В X веке Атом Андзеваци[арм.] совершил переработку «Айсмавурка»[37]. Разнообразные тексты богословского характера относятся Самуэлу Камрджадзореци[172]. Богословским писателем был католикос Григорий Мартирофил[англ.]. Вардан Анеци писал поэтическое толкование на видение пророка Иезекииля. Значительное богословско-литературное наследие сохранилась от Нерсеса Шнорали. Григор Тга автор нескольких посланий. Нерсес Ламбронаци, ученик Шнорали, написал ряд экзегетических и богословских сочинений. Сохранилась также его вероучительная речь, произнесенная на Соборе в Тарсе в 1197 году[37].

Развивается житийная литература. К IX веку относится «История святого патриарха Саака и вардапета Маштоца». Месропом Вайоцдзореци в 967 году написана «История святого Нерсеса Партева, армянского патриарха». Последующие XI—XII века были временем расцвета этого жанра. Большую роль в его развитии сыграли Григорий Мартирофил[англ.], Григор Пахлавуни, Нерсес Шнорали и Нерсес Ламбронаци[107].

Большое и разнообразное литературное наследие оставил творивший в XI веке Григор Магистрос. Помимо поэтических произведений его перу принадлежат письма и комментарий к «Грамматике» Дионисия Фракийского[173]. Как произведения эпистолярного жанра, его письма уникальны в средневековой армянской литературе[160].

В начале XII века написан «Судебник» Давида Гандзакеци[фр.][174], структурно близкий к фундаментальному каноническому собранию — Судебнику Мхитара Гоша, написанному в 1184 году[175][37]. Мхитар Гош, в свою очередь, был автором 190 басней[176].

Переводная литература

править

Время с VIII по XI века считается эпохой упадка переводной литературы. Среди наиболее примечательных текстов были относящиеся к X веку «Сказание о Медном городе»[177] и «Повесть о юноше и девушке», которые позднее вошли в сборник «Тысяча и одна ночь». Многочисленные переводы сделал Нерсес Ламбронаци[37], среди которых переведённые с латыни «Диалоги о жизни и чудесах италийских отцов и о бессмертии души» св. Григория I Великого[107]. Григор Магистрос перевёл несколько диалогов Платона[37], а также «Геометрию» Евклида[178][173]. Агиографические тексты переводил его сын Григорий Мартирофил[148].

Литература XIII—XVI веков

править

Завоевание Армении монголами в 1236 году[154] кардинально изменило политический фон в регионе[179]. Примерно с XIII века наблюдается расширение спектра тем затрагиваемых в литературе[180]. В XIII—XVI веках, несмотря на сложную политическую ситуацию, удалось сохранить и развить накопленное интеллектуальное наследие[181]. Наиболее неблагоприятной для развития литературы стала первая половина XVI века, когда происходили османо-сефевидские войны[182]. Согласно П. Коу[англ.], в это время продолжался процесс перехода от классической эпохи армянской цивилизации к современной[182]. Важным культурным достижением времени стало зарождение армянского книгопечатания в 1512 году[181][183].

Историография

править

XIII век ознаменовался расцветом историографии. По словам Баярсайхана Дашдондога, некоторые из этих сочинений «представляют собой отличные образцы мировой средневековой историографии»[184]. По словам Роберта Томсона[англ.], причинно-следственную связь новых событий армяне интерпретировали в рамках давно существующей у них исторической философии[185].

Среди видных историков был Киракос Гандзакеци. Состоящая из предисловия и 65 глав, его книга написана в 1241—1265 годах. Следуя литературной модели Мовсеса Хоренаци, Киракос начинал свой рассказ с истоков армянского прошлого[186]. «Всеобщая История» его однокашника Вардана Аревелци написана примерно в это же время[187]. Вардан стремился сочетать разные оценки истории армян[188]. «Хроника» Смбата Спарапета включает период с 951 по 1272 годы, однако аноним его продолжил до 1331 года[184]. «История народа стрелков» Григора Акнерци повествует о положении Армении с эпохи Чингисхана до 1273 года[189]. Степанос Епископ в своей «Хронике» ограничивался столетней эпохой до 1290 года[190]. Известны примеры региональной армянской историографии[37]. В «Истории области Сисакан», завершенной около 1299 года, Степанос Орбелян заявлял о желании спасти историю родной провинции Сюник от забвения[71]. Частично сохранилась «Летопись» Себастаци, в котором повествование доходит до 1300 года[191]. По поручению папы Клемента V в 1307 году Хетум написал «Цветник историй стран Востока». В истории армянской историографии труд уникален тем, что написан не на армянском, а на французском языке[192]. Мхитар Айриванеци написал краткую «Хронографию» от сотворения мира до 1328 года. В XIV веке в армянской историографии начинается период около трёхсотлетнего упадка[186]. Последним крупным историком жившим до XVII века был Товма Мецопеци[186].

Известны многочисленные исторические сочинения, относимые ныне к категории т.н. мелких хроник. Как по части хронологического диапазона, так и географического охвата они, в основном, более локальны[193]. К ним относится текст Анонима первой половины XIII века[194]. «Хроника» Ованеса Авагереца включает в себе более тысячелетний промежуток времени до 1032 года[195]. Ещё одну «Хронику» некоторые исследователи приписывают Гетуму II, королю Киликийской Армении[196]. Среди авторов мелких хроник XIV—XVI веков были также Саргис Пицак Ссеци[197], Аноним[198], Нерсес Палианенц, Киракос Банасер, Абраам Анкюраци, Давид Мердинци, анонимы XV—XVI веков, писавшие первые части хроники Акопа Иисуси[199], Мовсес Арцкеци, Ованнисик Цареци, Барсег Арджишеци, Ованес Арджишеци, Аноним[200], Аноним Себастаци[201], Аноним из Валахии[202], Андреас Евдокаци, и др.

Поэзия

править

XIII—XVI века — время расцвета любовной лирики[203], поэты нередко писали и про героические эпизоды истории Армении[181]. В этот период под влиянием ближневосточных газелей возникла тенденция к созданию более коротких стихотворений[204]. В целом удельный вес поэтического творчества в армянской литературе увеличился[181]. В XV—XVI столетия сформировалась также ашугская поэзия[205]. Для армянской литературы XVI века было характерно стилистическое многообразие[206]. В противовес распространённому мнению о культурном упадке специалист по армянскому языку и литературе К. Бардакджян считал это столетие переходной эпохой[207]. В 1513 году в Венеции вышел первый печатный сборник произведений армянских поэтов[208].

 
Памятник Фрику, поэту XIII—XIV веков

Первым светским любовным произведением в армянской литературе востоковед Н. Кебранян считала поэму «Ованес и Аша» писателя XIII века Ованеса Плуза Ерзнкаци[209]. Он также являлся первым из поэтов затронувший тему эмиграции[181]. В числе основателей любовной лирики был и Костандин Ерзнкаци[181]. В 80-е годы XIII столетия он, вероятно, уже был признанным поэтом[210]. Обыденную жизнь в монгольской Армении отражало творчество Фрика. Главной причиной национальных бедствий он видел в многонациональности мира[211]. Фрик много писал об экономическом и правовом неравенстве в обществе[181], моральные пороки нередко критиковал в сатирической форме[212]. Историко-лирическая поэма его современника Анонима Сюнеци дошло до нас лишь частично. Высоким выражением патриотических идей является «Плач у врат св. Катогикэ» Степаноса Орбеляна, написанная около 1300 года. В нём автор жаждал воссоздания античного государства Великая Армения[180][213]. Хачатур Кечареци автор более 100 кафы[арм.] — восьмистрочных светских лирических стихов[181]. Уроженец Еревана Тертер Ереванци в первой половине XIV столетия в своём «Споре винограда, вина и мудреца» говорил об ограниченности человеческой мысли[214]. Поэт рубежа XIV—XV веков Ованес Тлкуранци воспевал любовь без иносказаний, синтезировал тематику любви и природы[215]. Патриотический стих «Песнь о храбром Липарите» последний посвятил герою борьбы с мамлюками 1369 года[216]. В религиозной поэме «Адамгирк»[арм.], написанном в 1401—1403 годах, Аракел Сюнеци затрагивал тему утраты счастья всего человечества. Аракел Багишеци автор стихотворной обработки романа «Варлаам и Иоасаф» и других произведений[217]. Его односельчанин Мкртич Нагаш иногда синтезировал христианские идеи и народную мудрость[218]. В надгробной плачи Керовбе подчёркивал важность смысла жизни[218]. Богатством сравнений и эпитетов, пышным восточным слогом отличается творчество поэта первой половины XVI века Григориса Ахтамарци[219]. В XVI веке творили также Закария Гнунеци, Овасап Себастаци, Саркаваг Бердакаци, Вртанес Срнкеци, Ованес Варагеци, Мартирос Харбердци, Мартирос Харасарци, Тадеос Тохатци, Аствацатур, и др.[217]

Своеобразным жанром средневековой армянской светской поэзии являлись айрены. Г. Бахчинян насчитывал более 500 айренов, большая часть которых были анонимны[217]. Согласно разным исследователям, они созданы в XIII—XIV[220] или XIII—XVI веках[217]. Традиционно авторство айренов приписывалось поэту Наапету Кучаку, однако эта точка зрения ныне опровергнута[221]. Айрены это четверостишия по большой части любовного характера[222]. Разновидностью айренов считается антуни[арм.] — песни о скитальцах[207].

Иным распространённым жанром были плачи. Плачи XIV—XVII веков в арменистике приятно делить на четыре группы: плачи-колофоны, исторические плачи, плачи-хроники и лирические плачи[223]. В них рассматривались жизнь и события как в самой Армении, так и в диаспоре (Польша, Крым, Молдова, и т. д.)[224]. Среди авторов писавших в этом жанре были Григор Хлатеци, Абраам Анкюраци, Аракел Багишеци, Нерсес, Карапет Багишеци, Тадеос Себастаци, Минас Тохатци, Ованес Мшеци, Симеон Апаранци, и др.[217]

Другие жанры

править
 
Григор Татеваци, рукопись середины XV века

Художественная проза развивалась в творчестве Вардана Айгекци, басни которого собраны в сборнике «Лисья книга»[225]. Айгекци, как и Мхитар Гош, адаптировал повествовательные формы для передачи этических и духовных предписаний. Оба автора также составили сборники духовных наставлений[226]. Согласно П. Коу[англ.], в соответствии с особенностями армянских национальных религиозных воззрений они не настаивали на единообразии веры и практики, а подчеркивали необходимость конфессиональной терпимости и межэтнического согласия[227].

Важным деятелем армянской письменности XIII столетия является Ованнес Тавушеци, автор эротематического энциклопедического сборника, повествующего об истории армянской культуры до XIII века. В 1240-е годы его ученик Вардан Аревелци написал энциклопедический труд «Жгланк» («Беседы»)[228]. В 1265 году был составлен «Судебник»[арм.] Смбата Спарапета[229], а с «Истории страны франков» Мартироса Ерзнкаци начинается формирование жанра путевых заметок в армянской прозе[230].

Крупным богословом второй половины XIV века являлся Ованес Воротнеци. Он был представителем т. н. антиуниатского направления в древнеармянской литературе. Его ученик, философ и богослов Григор Татеваци, стал автором большого труда «Книга вопрошений» и др. сочинений. Другой его ученик — поэт и музыкант Аракел Сюнеци — написал «Комментарии на Определения Давида Анахта» и «Истолкование грамматики»[37]. Под влиянием западноевропейской литературы новые, более аналитические формы обретает дискурсивный жанр. Один из подобных сборников составлен Ованесом Цорцореци. Жанр важен для понимания общественных нравов того времени[231].

Переводная литература

править

В Высоком Средневековье армянская переводная литература переживала особый период расцвета в Киликии[232]. Наибольшее внимание уделялось литературе в сферах юриспруденции, медицины и агрономии[178]. Переводы делались не только с традиционных для армянской словесности греческого и сирийского языков, но и со старофранцузского и арабского. Сохранились отрывки «Канона врачебной науки» Авиценны (Ибн Сины)[233], работы Абу-Саида, пособие о земледелии «Геопоника» и т. д. К юриспруденции относятся памятники сирийского и византийского права[175], «Антиохийские ассизы»[арм.] и др.[229][178] Сохранялся интерес к историографии других народов. Так, в XIII столетии были переведены «Хроника» Михаила Сирийца и сборник средневековых грузинских летописей «Картлис цховреба»[234], а в середине XIV века Нерсес Палианенц в Франции перевёл «Хронику пап и императоров» Мартина Опавского. В значительной степени, однако, это были вольные переводы, и переводчики вставляли в них материалы, имеющие прямое отношение к Армении[235]. Такие переводы, как «Наставления Нуширвана», вместе с рядом оригинальных текстов, свидетельствуют о популярности среди армян жанров притчи, загадки и афоризма[236].

В истории армянской переводной литературы XIV век ознаменовался большим количеством переводов литературы Западной Европы. Сюда входят труды Альбертa Великого, Николая де Лира, Бенедиктa Нурсийского, Григория Великого, Фомы Аквинского, и др.[237]. Переводы делались совместно латинскими миссионерами и обращёнными в католицизм армянскими монахами[227].

Литература XVII—XVIII века

править

В XVII веке возникают зачатки светской интеллигенции[238], намечаются признаки преодоления культурного упадка, наблюдающегося с конца XIV века. XVIII век «Британская энциклопедия» называет временем интеллектуального возрождения[13]. По мнению В. Ошагана[англ.], оно характеризуется постепенным появлением местной интеллигенции европейского типа и созданием определенных социальных и культурных инфраструктур[239]. Важную роль в этом имели церковно-образовательные центры. «Обновление книг и возрождение их из праха, из тления предпочтительнее сооружения церквей», — писал Вардан Багишеци[240]. В литературе этого периода преобладали светские темы и тематическое разнообразие[241]. Писатели Нового времени по большей части являлись представителями народных слоёв, что значительно определило идеологию и мировоззренческие приоритеты их творчества[242]. Армянские общины за рубежом, путешествия, их обширная торговая деятельность[англ.][243], контакты и конфликты с католической церковью и противостояние с исламом и его культурой, оказали оживляющее воздействие на литературу, диктуя необходимость новых подходов[244]. Как отмечала П. Коштялова, подъём литературы охватило и центры диаспоры XVII столетия, в том числе Венецию, Львов, Исфахан, и т. д.[245]

Историография

править
 
Прижизненное издание «Книги истории» Аракела Даврижеци, Амстердам, 1669 год

В ситуации рассеянности армян по всему миру и силового превосходства противника, историки Раннего Нового времени отмечали важность верного реагирования на вызовы нового времени[241]. После почти трехсот лет, историография вновь переживает расцвет начиная с 30—40-х годов XVII века. Повышение интереса к истории являлось отражением роста чувства национального самосознания, осознания единства и общего настоящего, в первую очередь среди образованного класса[241]. По словам П. Коштяловой, в хрониках этой эпохи особо акцентировано тяжёлое политическое и социальное положение армян[245].

В 1634—1640 годах написана «Хронография» Григора Даранагеци[246] — первого крупного историка XVII столетия. В труде ощущается сильная национальная идентичность автора[246]. Идеалы и устремления Даранагеци ещё сильнее проявились в творчестве Аракела Даврижеци. Даврижеци считается крупнейшим историком этого периода. Его «Книга историй» завершена в 1662 году, и посвящена событиям периода с 1602 по 1662 годы[246]. В своих взглядах он проявлял бескомпромиссную верность к Армянской церкви[247]. Рассказ Давида Багишеци также доходит до событий 1662 года[248]. Ярким стилем и живостью отличается Акоп Карнеци[26]. В «Хронологии» тот писал о событиях в Армении в 1482—1672 годах[249]. Под определённым влиянием Даврижеци был Закария Канакерци[250]. В самом начале XVIII века Аветик Багдасарян авторствовал «Ахюсакапатмагир». Истории Нагорного Карабаха посвящена «Краткая история страны Агванк» Есаи Гасан-Джалаляна. О событиях 20—30-х годов XVIII века, в том числе о героическом сопротивлении жителей Еревана османским захватчикам в 1724 году, повествует Абраам Ереванци[251]. Уроженец Крита, католикос Абраам Кретаци автор двух исторических сочинений[252]. Важным источником политической и церковной истории эпохи Эриванского ханства является «Джамбр» ереванца, католикоса Симеона Ереванци[253]. Изданная в Венеции в трёх томах «История Армении» (1784—1786) Микаэла Чамчяна завершает средневековый период армянской историографии[254].

Литература этого времени пронизана темой эмиграции. Аналогично еврейской литературе, как писала П. Коштялова, она рассматривается как своего рода особая «национальная судьба»[255]. В диаспоре жили и творили Ованес Авагерец, его сын Григор и внуки Акоп и Авксент, авторы «Каменецкой летописи»; Ованес Каменаци, писавший на классическом армянском «Историю Хотинской войны»[256]. Уроженцами Крыма были Хачгруз Кафаеци, творивший на крымском диалекте армянского языка[257], и Мартирос Крымеци, автор «Порядка и даты армянских царей». Последний заявлял о морально-психологических задачах своего труда[258]. Плодотворным автором был Еремия Кеомурчян[нем.], написавший несколько исторических сочинений[259]. В. Ошаган считал его самой выдающейся фигурой в истории армянской литературы Раннего Нового времени, а Лео — первым светским интеллектуалом[238]. В конце XVIII века Степанос Ерец[арм.] посвятил свой «Ангитагирк» истории армянской общины Ирана.

Сохранились множество мелких хроник XVII—XVIII столетий, в числе которых работы Анонима Ливорнаци[260], Анонима Ванеци[261], трёх других анонимов XVII века[262], Григора Варагеци, Вардана Багишеци, Амираса Ерзнкаци[арм.], хроника редакции Григора Камахеци[263], хроники Анонима Ванеци[264], Исаака Вардапета[265], Багдасара Дпира[266], Мартироса ди Аракела[арм.][267], Акопа Тиврикци[268], Мартироса Халифа[269], Аствацатура, Ована и Аракела Акнерци[270], Григора и Ураха Каринци[271], Барсега Грича и Мелика Кеамала[272], Анонима Ванеци[273], Анонима[274] и др.

Поэзия

править

По мнению Л. Мкртчяна, культурные веяния Нового времени слабо проникали в находящегося тогда под турецко-персидским игом Армению. Своим идейным содержанием, стилем, тематикой и образами, поэзия конца XVII и XVIII веков ещё продолжало и завершало средневековую эру[275]. Это также время завершения формирования армянской национально-освободительной идеологии и национальной буржуазии[276][277]. Г. Бахчинян[арм.] делил поэзию данного периода на три доминирующих направления: религиозно-патриотический стих (внутри которого можно выделить собственно религиозную, национально-церковную и историко-политическую поэзию), светское стихотворство и народные-гусанские песни (внутри которого можно выделить народную, народно-гусанскую и ашугскую). Вместе с этим они не всегда чётко дифференцируются, и в творчестве одного автора можно встретить разные поэтические тенденции[230]. То же отмечал и С. ла Порта[278].

 
Памятник Саяту-Нова в Ереване

В области религиозно-патриотической поэзии, на разном художественном уровне и идеологической ориентации, в XVII веке творили Нерсес Мокаци, Степанос, Акоп и Хачатур Тохатци, Вардан и Ованнес Кафаци, Давид Гегамеци, Ованес Маквеци, Еремия Кеомурчян[нем.], в XVIII веке — Симеон Ереванци, Багдасар Дпир, Петрос Капанци, Ованес Бериаци, Григор Ошаканци[арм.], Лазар Чахкеци[англ.], Ованес Карнеци[арм.] и др. Все они в основном высокопоставленные монахи. Г. Бахчинян считал Еремия Кеомурчяна, Багдасара Дпира и Петроса Капанци самыми влиятельными авторами этого течения[279].

В целом только в первой половине XVIII века жило не менее двадцати поэтов[280].

Восходя своими корнями к средневековой традиции, на новый уровень поднимается светская лирика. Библейские, религиозные догмы в нём окончательно побеждены, ощущается заметное влияние народного-гусанского искусства. Создатели этой литературы, в отличие от предыдущего поэтического направления, главным образом выходцы из низших слоёв общества. Их адресант также простой народ, язык — среднеармянский, редко древнеармянский или диалекты. Предмет поэзии — любовь, природа, пиршества, и пр.[279].

Получают новое развитие и пандухтские песни[арм.] — стихотворения о тоске по родине. Развиваются сатирическая, назидательно-рассудительная и социальная поэзия. В числе поэтов эпохи — Хаспек Хачатур, Лазарь Себастаци, Степанос Варагеци, Коса Ерец, Степанос Даштеци, Давид Саладзорци, Нагаш Овнатан, Лукианос Карнеци, и др. Г. Бахчинян особо выделяет из них Нагаша Овнатана. Достойны упоминания также сатирик Мартирос Крымеци, Багдасар Дпир, и поэты его школы[279].

Искусство древних гусанов развивается и обретает новые формы выражения в творчестве ашугов. Этот вид музыкально-поэтического творчества являлась наиболее популярной в народе в течение XVII—XVIII столетий[275]. Большая часть ашугских стихов написаны диалектами. Первоначально в них преобладали исторические темы, однако со временем ведущее место заняли любовные песни[209]. Самые крупные армянские ашугские школы, согласно Т. ван Линту, функционировали в Новой-Джульфе, Константинополе и Тифлисе[281]. Наиболее значимыми ашугами были Гул Егаз, Мкртич, Артин, Румани, Крчик-Нова, Шамчи Мелко[арм.], и др. Вершиной армянской ашугской поэзии считается произведение Саят-Новы[279]. Согласно К. Бардакчяну, Саят-Нова последний крупный поэт средневековой эпохи армянской литературы[26]. Он оставил любовные и некоторое количество философских стихов[282].

Другие жанры

править

В рукописях XVII—XVIII веков сохранились некоторые драматические произведения, древнейшая из которых первая армянская драма «Гибель святой Рипсимэ», который был поставлен в армянской католической школе Львова в 1668 году[283].

Большое развитие получают такие исторические жанры как путевой рассказ и мемуары. Своё двенадцатилетнее путешествие на Восток в начале XVII века описал Симеон Лехаци. В «Путешествии по Европе» Августин Беджеци оставил ценные сведения о Германии, Италии и Польше[284]. Примечательны аналогичные тексты Хачатура Етовпаци, Акопа Ссеци и Акопа Григоренца — автора «Хвалы Британии»[285]. Авторами первых дневников, как отдельного вида мемуара, были Закария Агулеци, Еремия Кеомурчян[нем.], Габриел Тохатеци, Минас Амдеци, и др.[283][286].

В трудах передовой интеллигенции XVIII века оформилась идеология национально-освободительного движения. В 1773 году в книге «Новая тетрадь, называемая увещеванием»[арм.] Мовсес Баграмян призывал к вооружённой борьбе и выражал прозападные идеи. По мнению Лео «Новая тетрадь...» — главнейший памятник армянской политической литературы[287]. В нём рассматривается как история Армении вообще, так и причины его падения как государства в частности[288]. Шаамир Шаамирян оставил две важных сочинений этого же направления — «Западня честолюбия»[англ.] (1775, или конец 1780-х[288]) и «Книга, называемая наставлением» (1783). Воодушевленный французским просвещением[288], будущую независимую Армению Шаамирян представлял как республику с избранным путём всеобщего голосования парламентом и конституцией[287].

Переводная литература

править
 
Рукопись XVII века «Истории о Париже и Вене». Перевод Ованеса Терзнци, 1587 год

В противоположность предыдущему столетию XVII век стал временем значительной активации переводческого дела[241]. Армяне приобщились к новейшим достижением европейской науки, а книгопечатание позволило распространить эти знания среди народных масс[289]. По мнению К. С. Тер-Давтяна[арм.], большая часть переводной прозы XVII—XVIII столетий имеет нравственно-поучительную направленность[290]. Это период углубления армяно-западноевропейских литературных связей[291].

В XVII веке были переведены «Космография» Петера Апиана, «Искусство счисления» Христофора Клавия, один из книг Джамбаттиста делла Порты[289], краткая версия «Грамматики» Томмазо Кампанеллы, и др. Делались переводы и античной литературы, в том числе «Географии» Птолемея[289], «Иудейских войн» Иосифа Флавия и «Метафизики» Аристотеля[292]. Из переводов (вероятно с польского языка) художественной литературы известен «История семи мудрецов», сделанный Акопом Тохатеци[292][293]. Польский армянин Степанос Лехаци перевёл средневековую энциклопедию «Великое зерцало»[294]. Последний, вероятно, был самым продуктивным армянским переводчиком своего времени[241]. Он же автор первого полноценного перевода Корана на армянский язык. Из переводной богословской литературы до нас дошло «О подражании Христу» немецкого мистика Фомы Кемпийского[292].

Среди центров развития армянской переводной литературы XVIII столетия были Венеция, Константинополь, Триест, Мадрас, Санкт-Петербург и Новый-Нахичевань[295][296]. Производились переводы не только средневековой европейской литературы, таких как «Беседы о чудесах» Цезария Гейстербахского[297] или итальянское Фацеция[298], но и современной литературы. Наиболее известен из них «Приключения Телемака» французского писателя Франсуа Фенелона[290]. Из античной европейской и средневековой восточной литературы сохранились переводы на армянский язык «Илиады» Гомера, басней Эзопа, отрывки произведений Фирдоуси, Омара Хайяма, Саади, Хафиза и Рудаки[299]. Константинопольский патриарх Ованес IX[арм.] поручил перевод около двадцати томов латинских и итальянских религиозных книг[280].

Переводы раннего Нового времени стали источником обогащения армянской прозы и языка[300]. Они имели важное значение для формирования у армян таких новых жанров, как новелла и рассказ[300].

Новый и новейший период

править
 
Арсен Багратуни

Время примерно с 1800 по 1850 годы В. Ошаган[англ.] считал вторым этапом армянского интеллектуального возрождения. Его главнейшими признаками были расширение зарубежных связей, активация культурной жизни в крупных городах и усиление социальных противостояний[301]. Из-за наличия обширной диаспоры, армянская культура сложилась в тесном соприкосновении с английской, французской, итальянской, немецкой и русской культурами. Определённый космополитический характер, таким образом, является одной из её отличительных черт[302]. Расовый антагонизм между турками и армянами обусловили стремление жизни закрытой общиной, к единству и изоляции. В связи с этим константой стало идеология абсолютного приоритета интересов группы над интересами индивида. Этому императиву были подчинены в том числе художественные требования и эксперименты эпохи[303]. Такие образовательные центры как основанный в 1815 году армянским аристократическим родом Лазаревский институт в Москве и Нерсесянская школа в Тифлисе, ознакомили армян с западным образованием и породили класс настоящих интеллектуалов включая поэтов и писателей[304]

Классицизм стал главным направлением армянской литературы конца XVIII—начала XIX веков. Его основные представители — Х. Эрзрумци[арм.], О. Ванандеци[арм.], С. Ванандеци, А. Багратуни, Е. Томачян[арм.], П. Минасян[арм.], и др. Почти исключительно все они были мхитаристами. Крупнейшей фигурой классицизма начала XIX века был А. Багратуни, автор эпической поэмы «Айк дюцазн» состоящей из более 22 тыс. строк. Две основные темы армянского классицизма — борьба за национальное освобождение, прославление прошлого Армении и т. п., и эстетическое осмысление жанра[305].

Грабар — древнеармянский язык, к тому времени уже не был доступен для широких кругов читателей, литературу на современном народу языке представляла в основном ашугская поэзия. Она получила особую популярность в первой половине XIX столетия. С 1840-х по 1880 годы в армянской интеллектуальной среде происходит борьба между сторонниками использования древнеармянского и новоармянского[306][13] в качестве языка литературы — так называемый грапайкар. Среди главных идеологов новоармянского литературного языка были М. Чераз[арм.], А. Айтынян[англ.], С. Назарян, и др.[307]

К середине XIX века начинает возникать новое поколение высокомотивированной вестернизированной интеллигенции, среди которых — Н. Русинян, Г. Отян[англ.], О. Хисарян[англ.] и. др.[308]. Были заложены основы современной литературы[309], в поисках литературной модели и идеалов писатели смотрели в сторону Европы[13]. Стиль романов М. Тагиадяна, например, находился под сильным влиянием европейского предромантизма и английской литературы[310]. Важным событием являлось издание сборника стихотворений М. Хримяна в 1850 году[309]. Подобно последнему, Э. Хюрмузян[арм.] писал под влиянием Вергилия. Впервые в армянской действительности в 1839 году он предпринял попытку теоретического исследования эстетики классицизма[305]. В литературной жизни середины века важное место занимал мхитарист Г. Алишан, представитель западноармянского романтизма, выразитель сильных, но сдержанных эмоций. На мхитаристов оказало влияние революция 1848 года во Франции и французский романтизм, они активно ретранслировали дух политических и литературных преобразований Европы армянам Османской империи[311]. Первым крупным западноармянским поэтом-романтиком был М. Бешигташлян. Поэзии Бешигташляна близка творчество П. Дуряна. Пьесы Дуряна вдохновлены историей Армении, а главные темы поэзии — любовь, природа, и пр. — написаны в духе Ламартина. Эпоха романтизма длился не долго, принято считать, что после смерти Дуряна не было каких-либо крупных авторов в этом жанре[312]. В 1870 годах в западноармянской литературе развивались жанры романа, рассказа, сатиры и т. д.[313]

 
Хачатур Абовян

Самые ранние романы в западноармянской прозе принадлежали перу О. Хисаряна[англ.] и А. Айкуни[арм.] и были опубликованы в 1850—1860 годы. Это были экзотические и сентиментальные произведения написанные под сильным влиянием французской и английской литературы. Такая тенденция продолжалась до 1870 годов[314]. Первым крупным западноармянским романистом был Церенц, книги которого были нацелены на усиление национально-освободительных устремлений[315]. В 1880 годы творила романистка С. Тюсаб, писательница феминистических взглядов. Всё большую популярность обретает жанр рассказа, для развития которого немалую роль играла пресса (в целом около три четверти всех западноармянских литературных текстов впервые появились на страницах периодики). Первые мастера жанра рассказа, однако, появились лишь к концу века. Благодаря творчеству А. Пароняна в 1870—1880 годы получает развитие сатира․ Большой популярностью пользуются его «Дядя Багдасар»[арм.], «Высокочтимые попрошайки»[арм.] и другие произведения. Вместе с А. Свачяном[англ.] он заложил основы реалистической школы[316]. Продуктивным писателем-реалистом был А. Арпиарян, значительно способствовавший развитию этого нового течения[317]. Многие из авторов этой волны впоследствии были убиты во время геноцида 1915 года. Среди них был Г. Зохраб, автор превосходных рассказов о домашних драмах[318]. В 1888 году роман «Дочь учителя» Т. Камсаракана[арм.] «ознаменовал торжество нового духа реализма». Последним значимым реалистическим романом XIX века среди западных армян Ошаган считал «Дочь амиры» Ерухана[319]. Реализм особо развивается в рассказе, постепенно формируется самобытная эстетика[320]. Крупной фигурой литературной жизни времени был А. Чопанян, основатель и редактор литературного журнала «Анахит»[фр.]. Плодотворный писатель-сатирик Е. Отян наиболее известен эпистолярным романом «Товарищ Панджуни»․ В 1910 году выходит в свет сборник рассказов и народных сказаний «Рассвет» Р. Зардаряна[англ.]. Работами Тлкатинци и других активируется литературная жизнь в провинциях. Последние противопоставляли себя константинопольской интеллигенции и позиционировали себя как возвращающиеся к родовым истокам[321]. В самом начале XX века в ситуации репрессии османского режима формируется новая плеяда поэтов, создателей т. н. «литературы художников»[322].

К концу XIX века реализм постепенно взял верх над романтизмом, параллельно доминирующее место в литературе заняла проза. Следующее поколение крупных поэтов появилась лишь в первые два десятилетия XX века. Многие из них применяли новый подход в языковой эстетике и утончённости[323].

В 1898 году османскими властями была введена цензура, а погромы 1894—1896 годов заставили многих литературных деятелей эмигрировать в Европу, где они продолжили свою идеологическую деятельность[324]. Первым крупным поэтом западноармянской поэзии начала XX столетия стал В. Текеян, представитель поэзии рассудительного характера. В 1901 году издается первая пьеса Л. Шанта. Поэзия Сиаманто отличается свободой воображения. Согласно В. Ошагану, изданные между 1901—1909 годами его сборники свидетельствовали о мятежности и героизме[325]. В 1906 году на литературную арену выходит М. Мецаренц, автор совершенно индивидуального и лирического темперамента. В том же году выходит первый сборник Д. Варужана. Он был одним из сторонников литературного движения за возрождения армянской языческой культуры, которые в 1914 году основали авангардный журнал «Мехьян». Их поддерживали писатели А. Ошакан и К. Зарян. Тогда же начали свою литературную карьеру Т. Чракян[англ.] и З. Есаян[326]. В промежутке времени от младотурецкой революции 1908 до 1915 года в Османской империи удавалось развивать художественную деятельность. Серьезным ударом по всему культурному процессу стал геноцид 1915 года унесший жизни примерно 200 интеллектуалов. Некоторые признаки реанимации литературной жизни у западных армян начинается лишь с начала 1920 годов, однако с приходом к власти Мустафы Кемаля она сводится на нет. Западноармянский мир с тех пор превратился в диаспору[324].

 
Раффи

Новая восточноармянская поэзия зародилась творчеством Х. Абовяна[312]. «Британская энциклопедия» называет его отцом современной армянской литературы[13]. В значительной степени будучи писателем-новатором, Абовян начал карьеру любовной лирикой, проявлял талант также в жанрах рассказа, очерка, романа и др. Писал стихи под влиянием немецкого романтизма. Посвятив себя просветительской деятельности, Абовян начал писать на простонародном языке. По словам В. Ошагана, после него: «армянская литература приобрела социальное призвание, то есть пыталась апеллировать к народу, будоражить его чувства, направлять его волю». Его шедевр, написанный в 1840 году роман «Раны Армении», открыл новую эпоху в армянской литературе. Она рассказывает о тяжёлом положении армян в области Еревана в период персидского гнёта. Главный герой книги Агаси стал прототипом борца за свободу для ряда последующих писателей-романистов. Современник Абовяна Р. Патканян внёс свою лепту в развитии современного литературного языка[327]. В 1854 году он основал литературное общество «Гамар Катипа» для продвижения простонародного языка как средства выражения этнической культуры[328]. Важным литературным событием середины XIX века стало издание журнала «Юсисапайл»[нем.] С. Назаряном и М. Налбандяном. Вокруг журнала вскоре группировалась прогрессивная армянская интеллигенция. М. Налбандян был автором первого этнографического романа в армянской литературе (1857 год). Он являлся первым литературным критиком, сформулировавшим около 1865 года понятие «национальная литература»[329]. С журналом «Юсисапайл» тесно связана литературная карьера поэта С. Шахазиза. В 1865 году Шахазиз опубликовал своё главное творение «Скорбь Леона» — первую крупную поэму в армянской литературе вдохновленной жизнью простолюдина. Роматизм, патриотизм и народный стиль продолжают своё развитие в восточноармянской литературе на протяжении 1860—1890 годов[328].

 
Ованес Туманян

Согласно «Британской энциклопедии», жанр романа стало средством выражения социальных, моральных и политических устремлений восточных армян[13]. Не без влияния русской литературы, в произведениях романистов нового поколения ещё лучше проявились описательные и дидактические навыки. По мнению В. Ошагана, имея общую патриотическую направленность, эта литература представляла собой смесь романтизма и народного реализма[328]. Самым известным[13] армянским романистом XIX века был Раффи, автор многочисленных исторических и этнографических романов, рассказов и очерков посвященных городской жизни. Главной целю писателя было описание тяжёлого положения западноармянского крестьянства, своими произведениями он старался внушить гордость за прошлое Армении и пробудить революционные настроения. Эти романы занимают главенствующее место в восточноармянской прозе. Указывая на роман «Хент»[англ.], В. Ошаган называет Раффи «идейным отцом» формировавшихся в середине 1880 годов армянских революционных движений. Критика пороков общества, в рамках лёгкого реализма и сентиментализма, стала иной тематикой жанра. В числе таких работ — «Сос и Вардитер»[арм.] П. Прошяна[330]. Пользовались большой популярностью романы Г. Агаяна[331]. Примерно в 1870—1880 годы Г. Сундукян открыл эпоху реалистической драматургии в восточноармянской литературе, хотя его зачатки восходят на несколько десятилетии раньше. В таких пьесах как «Пепо» (1871 год) он подвергал критике пороки формирующегося капитализма на Кавказе[332]. В 1880—1890 годах развитию восточноармянской литературы способствовали такие журналы как «Мшак», «Ардзаганк»[арм.], «Андес граканакан ев патмакан»[арм.], «Мурч»[арм.], «Лума»[арм.] и др.[332] После ранее доминирующего романтизма, начиная с 1890 годов у романистов и в прозе в целом начала формироваться более реалистическая эстетика. Один из крупных представителей этого течения был А. Ширванзаде, среди двадцати шести романов которого самый известный «Хаос»[арм.] (1896 год)[333]. Убеждённым консерватором являлся Мурацан, чьё лучшее произведение исторический роман «Геворг Марзпетуни»[334]. К консервативному кругу армянской интеллигенции принадлежал и Нар-Дос. В своих рассказах и романах, таких как роман «Смерть»[арм.], последний стремился раскрыть психологическую характеристику героев[335]. Плодотворным писателем был мастер стиля А. Агаронян. В конце XIX века О. Ованисян открыл новую эру в восточноармянской поэзии. На рубеже нового века среди критиков начинается активный дискурс о природе и цели литературы[333]. Основанный на народной мудрости и фольклоре новый стиль и дыхание в литературу привнёс О. Туманян[336]. «Британская энциклопедия» считает его шедевром эпическую поэму «Ануш»[арм.][13]. Подобно ему А. Исаакян также находился под влиянием народного творчества[314], его стиль близка к искусству армянских ашугов[337]. Социальный мотив, помимо любовного, патриотического и пр., нашло своё отражение в поэзии А. Цатуряна[338]. В 1908 году вышла в свет сборник «Грёзы предвечерья»[арм.] «поэта меланхолии» В. Терьяна[314], положившего начало новому подходу к поэзии[339].

Литература Советской Армении

править

В конце 1920 года в Армении была установлена советская власть. По призыву специального Комитета помощи Армении[фр.] многие представители диаспоровой интеллигенции вернулись на родину. Немалое количество писателей стали жертвой сталинского большого террора и лишь на рубеже 1940—1950 годов наметились признаки относительной свободы в интеллектуальной и культурной сфере[340]. Несмотря на сложность периода было многое сделано для развития армянской культуры: при советской власти формировалась культурная инфраструктура, была ликвидирована безграмотность, введено обязательное начальное образование, и т. д.[341]. Несравнимо увеличился тираж книг, были учреждены литературные премии[342].

 
Е. Чаренц

1920 годы отличались стремлением к экспериментам, свежим подходом к литературе как по содержанию, так и по форме. Выражением этого в первую очередь стало то, что лирическая поэзия была отодвинута на второй план, главенствующем были объявлены универсальные ценности и чувства. Некоторые писатели активно изображали повседневную жизнь в новой советской реальности։ строительство оросительных каналов, электрификацию, механизацию и др. Иной темой являлась солидарность с «антиимпериалистическим» Востоком. Часть писателей, во главе с Е. Чаренцем, однако, в эстетических и технических аспектах поэзии осознавали важность прошлого. По формулировке К. Бардакчяна, в первое десятилетние советской власти основной тенденцией было создание литературы национальной по форме, но социалистической по содержанию[343]. Под некоторым влиянием русских футуристов, имажинистов и в рамках принципов «пролеткульта», в июне 1922 года Е. Чаренц, А. Вштуни и Г. Абов провозгласили т. н. «Декларацию трёх». Они объявляли дореволюционную литературу плодом национализма, романтизма, пессимизма и прочих недуг, и умирающей тенденцией. Привнесённый ими свежее дыхание должен был уравновесить «буржуазный национализм» и «пролетарский интернационализм», очистить литературу от излишнего сентиментализма. Важное место уделялось задаче вывести литературу в народные массы, они стремились сосредоточится на таких темах как классовая борьба. Тройка писателей, однако, вскоре распалась, а Чаренц вовсе отрекся от её идей[344]. В конце 1922 года была создана Ассоциация пролетарских писателей Армении, а в 1925 году Компартия Армении выступила с призывом к созданию универсальной социалистической литературы. В это время образовались четыре литературных кружка, вокруг которых сгруппировались писатели разных эстетических и политических предпочтений. Д. Демирчян, В. Тотовенц и С. Зорьян, например, держались подальше от ожесточенных партийных противостояний. Постепенно формировались два враждующих лагеря один из которых возглавлял Чаренц. Их конфронтация продолжалась даже после создания в 1932 году Союза писателей Армении (армянские писательские союзы были основаны также в Грузии, Азербайджане и Нагорном Карабахе)[345]. Чаренц и его сторонники настаивали на важности национальных традиции, только на которой должна была возникнуть «интернационалистская» литература[346]. Им были введены ряд литературных экспериментов в рифме и ритме, просодии, литературных приемах и технике[347].

С середины 1930-х до начала 1940-х годов на первый план вышли писатели пропагандирующие культ личности Сталина. Военные годы отличались расцветом патриотической пропаганды и немного сатиры. Согласно К. Бардакчяну, для подогревания патриотизма: «Москва закрывала глаза на местные проявления национальной гордости, выраженные в исторических романах». Сразу после войны, однако, были введены жесткие ограничения и началась новая волны репрессии. Уже в 1946 году второй съезд Союза писателей Армении осудил написанные в последние годы произведения посвященные историческому прошлому. Подверглись сильной критике исторические романы «Вардананк»[арм.] Д. Демирчяна и «Царь Пап»[арм.] С. Зорьяна, трагедия «Ара Прекрасный» Н. Зарьяна и произведения О. Шираза. Литература этого периода игнорировала конфликты в советском обществе, единственным конфликтом для неё был конфликт между человеком и природой. Популярными темами были репатриация армян и гора Арарат как символ утраченных территории и культурного наследия[348].

 
Фрагмент памятника А. Сагияну

К. Бардакчян относил начало постсталинской эпохи в Армении к марту 1954 года, когда А. Микоян выступил с речью перед своим «электоратом» в Армении. Были реабилитированы такие дореволюционные и постреволюционные писатели как Р. Патканян, Раффи, Е. Чаренц, А. Бакунц и другие. Постепенно активируется лирическая поэзия и литература в центре которой состояние отдельного индивида. Литературное движение начатое новым поколением и возглавляемое П. Севаком и некоторыми другими ознаменовал новый этап в советской армянской литературе. Главной целью этого течения являлась расширение тематического диапазона. В эру стремительных перемен и огромных технологических достижений они предлагали раскрыть человеческое бытие в более широком контексте. Развивающаяся параллельно с традиционными жанрами, эта тенденция впоследствии была перенята ещё более новым поколением[349].

Влияние идей социалистического реализма особо усилилась после войны. Среди наиболее распространённых тем были любовь, патриотизм, Вторая мировая война, советская солидарность и прочее. За исключением просоветской пропаганды и т. п., табуированными оставались политическая критика и тема геноцида. Позитивные сдвиги в этом отношении начали наблюдатъся с середины 1960-х годов, особенно после массовых демонстрации в Ереване в 1965 году[англ.], когда отмечалась 50-я годовщине геноцида. Эта тема также стало частой в литературе времени. Жанр исторического романа продолжала жить и после Второй мировой войны. Армянские авторы переосмысливали прошлое, хотя иногда, по словам К. Бардакчяна, некоторые личности и события в их произведениях были приукрашены до неузнаваемости[347]. В этом жанре творили С. Зорьян, М. Арази, С. Ханзадян и другие[350].

По мнению Д. Гаспаряна[арм.], с середины 1950-х до начала 1970-х годов особо активными были поэты. Издавали новые сборники и представители старшего поколения Н. Зарьян, Г. Сарьян и О. Шираз. Новыми книгами и поэтическими циклами выступили Х. Даштенц, К. Зарян, В. Алазан и другие. Особую популярность обрела творчество Шираза[351]. Дух новизны в сочетании с литературными традициями проявилась в книгах поэтов С. Капутикяна, В. Давтяна, Г. Эмина и других․ Художественно-поэтическое мышление проявилась в более традиционных формах в поэзии А. Сагияна, зачинателя одного из примечательных страниц в истории армянской лирики. Поэзия в целом переживала разностороннее жанровое развитие. К концу 1950-х и особенно в 1960—1970 годы на литературную арену вышли новые имена — Р. Давоян, Л. Дурян, А. Саакян и другие. Д. Гаспарян особо выделяет среди них Р. Давояна[350]. Вместе с тем поэты творили в реальности крайне жестких ограничений со стороны режима[352]. В книгах Л. Камсара продолжало развитие сатира․ Новое поколение прозаиков в лице Г. Матевосяна, В. Петросяна, П. Зейтунцяна и других привнесли свежий дух в жанр романа[350]. Помимо прочего затрагивалась тема эпохи культа личности. Д. Гаспарян подчёркивал некоторые рассказы Г. Маари. Главенствующей темой прозы, однако, была современная жизнь с её общественно-нравственными пробемами, ещё больше усилилась аналитический подход․ В этом отношении важное место занимают романы В. Петросяна, в том числе его «Про­жи­тые не­про­жи­тые го­ды»[арм.]. В произведениях А. Папаяна[англ.], Г. Боряна, З. Балаяна, В. Ананяна, С. Мурадяна[арм.] и других развиваются драматургия, очерк, подростковая и детская литература[353].

Армянская литература была переведена на русский язык С. Городецким, С. Маршаком, А. Ахматовой, Б. Пастернаком, А. Тарковским, Е. Евтушенко, и др. Антологии армянской литературы были изданы В. Брюсовым и М. Горький[343].

Современная литература

править

По мнению Н. Кебранян, к концу XX века сфера поэзии переживала застой. Выходили сборники поэта-новатора К. Беделяна[англ.], которые, по её выражению, «направляют армянскую поэзию в новые неизведанные сферы абстракции». В своих сборниках экспериментальная поэтесса В. Григорян[фр.] как феминистическими темами, так и «провокационным языком» противостоит патриархальным табу[352].

См. также

править

Примечания

править
  1. ↑ 1 2 Robert W. Thomson, 1997, p. 206.
  2. ↑ Тревер, 1953, с. 182, 211.
  3. ↑ Тревер, 1953, с. 11, 15.
  4. ↑ 1 2 James R. Russell, 1987, p. 121.
  5. ↑ Movsisyan, 2006, p. 12.
  6. ↑ Пивазян, 1962, с. 155.
  7. ↑ Movsisyan, 2006, p. 11.
  8. ↑ Дьяконов, Кудрявцев, 1956, с. 423.
  9. ↑ James R. Russell, 1987, p. 132.
  10. ↑ Марр, 1934, с. 5.
  11. ↑ Брюсов, 1940, с. 54.
  12. ↑ Ачарян, 1951, с. 98.
  13. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 Encyclopedia Britannica, 2005, p. 567.
  14. ↑ 1 2 Арутюнян, 1987, с. 480.
  15. ↑ 1 2 3 4 5 Kebranian, 2016, p. 34.
  16. ↑ James R. Russell, 1997, p. 30.
  17. ↑ James R. Russell, 1987, p. 32—33.
  18. ↑ Robert W. Thomson, 1997, p. 200.
  19. ↑ Redgate, 2000, p. 121.
  20. ↑ Абегян, 1975, с. 109.
  21. ↑ Арутюнян, 1987, с. 481.
  22. ↑ Эмин, Мкртчян, 1981, с. 10.
  23. ↑ Тревер, 1953, p. 79, 92—93.
  24. ↑ Redgate, 2000, p. 221—222.
  25. ↑ Мкртчян, 1972, с. 15.
  26. ↑ 1 2 3 Bardakjian, 2000, p. 71.
  27. ↑ Большая советская энциклопедия.
  28. ↑ Бахчинян, 1987, с. 483—494.
  29. ↑ Robert W. Thomson, 1996, p. xix.
  30. ↑ 1 2 Toumanoff, 1987, p. 545.
  31. ↑ Tara L. Andrews, 2013, p. 38.
  32. ↑ Russell, 2021, p. 1248—1249.
  33. ↑ Russell, 2021, p. 1223.
  34. ↑ 1 2 Кудрявцев, 1956, с. 770.
  35. ↑ Robert W. Thomson, 1997, p. 199.
  36. ↑ 1 2 Новосельцев, 1990, с. 29.
  37. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 Православная энциклопедия, 2001, с. 286—322.
  38. ↑ Robert W. Thomson, 1997, p. 204—205.
  39. ↑ Налбандян, 1984, с. 288.
  40. ↑ 1 2 3 Theo Maarten van Lint, 2012, p. 183.
  41. ↑ 1 2 Robert W. Thomson, 1997, p. 214.
  42. ↑ R. W. Thomson, James Howard-Johnson, Tim Greenwood, 1999, p. xl.
  43. ↑ Theo Maarten van Lint, 2012, p. 181.
  44. ↑ 1 2 Tara L. Andrews, 2016, p. 23—24.
  45. ↑ R. W. Thomson, James Howard-Johnson, Tim Greenwood, 1999, p. xli.
  46. ↑ Robert W. Thomson, 1997, p. 210.
  47. ↑ 1 2 Robert W. Thomson, 1996, p. xxxiii.
  48. ↑ Robert W. Thomson, 1996, p. xxx.
  49. ↑ R. W. Thomson, James Howard-Johnson, Tim Greenwood, 1999, p. xlvi.
  50. ↑ 1 2 Theo Maarten van Lint, 2012, p. 185.
  51. ↑ Новосельцев, 1980, с. 34.
  52. ↑ 1 2 R. W. Thomson, James Howard-Johnson, Tim Greenwood, 1999, p. xlii.
  53. ↑ R. W. Thomson, James Howard-Johnson, Tim Greenwood, 1999, p. lx.
  54. ↑ Robert W. Thomson, 1997, p. 209.
  55. ↑ R. W. Thomson, James Howard-Johnson, Tim Greenwood, 1999, p. xlvii.
  56. ↑ Theo Maarten van Lint, 2012, p. 188.
  57. ↑ Robert W. Thomson, 1997, p. 216.
  58. ↑ Robert W. Thomson, 1997, p. 215—216.
  59. ↑ Tara L. Andrews, 2016, p. 25.
  60. ↑ 1 2 Theo Maarten van Lint, 2012, p. 187.
  61. ↑ Robert W. Thomson, 2005, p. 36.
  62. ↑ Налбандян, 1984, с. 296—297.
  63. ↑ Новосельцев, 1980, с. 32.
  64. ↑ Robert W. Thomson, 2005, p. 37.
  65. ↑ Tara L. Andrews, 2016, p. 24.
  66. ↑ Robert W. Thomson, 1997, p. 221—222.
  67. ↑ 1 2 Theo Maarten van Lint, 2012, p. 192.
  68. ↑ Новосельцев, 1990, с. 30.
  69. ↑ R. W. Thomson, James Howard-Johnson, Tim Greenwood, 1999.
  70. ↑ Robert W. Thomson, 1997, p. 227.
  71. ↑ 1 2 Thomson, 1989, p. 139.
  72. ↑ Theo Maarten van Lint, 2012, p. 190—191.
  73. ↑ 1 2 Tara L. Andrews, 2013, p. 32.
  74. ↑ Robert W. Thomson, 1997, p. 230—231.
  75. ↑ Tara L. Andrews, 2016, p. 24—25.
  76. ↑ Новосельцев, 1980, с. 38.
  77. ↑ Edward G. Mathews, Jr., 2000, p. 86.
  78. ↑ Tara L. Andrews, 2016, p. 106.
  79. ↑ Абегян, 1975, с. 271.
  80. ↑ Золян, Тагмизян, 1990, с. 174.
  81. ↑ Золян, Тагмизян, 1990, с. 172—196.
  82. ↑ Абегян, 1975, с. 277.
  83. ↑ Золян, Тагмизян, 1990, с. 7.
  84. ↑ 1 2 3 4 Бахчинян, 1987, с. 485.
  85. ↑ Золян, Тагмизян, 1990, с. 205.
  86. ↑ Золян, Тагмизян, 1990, с. 47.
  87. ↑ Hacikyan, Basmajian, Franchuk, Ouzounian, 2002, p. 1032.
  88. ↑ Христианская Армения: Энциклопедия, 2002, с. 821.
  89. ↑ 1 2 3 Золян, Тагмизян, 1990, с. 6.
  90. ↑ Золян, Тагмизян, 1990, с. 217.
  91. ↑ 1 2 Hacikyan, Basmajian, Franchuk, Ouzounian, 2002, p. 47.
  92. ↑ Hacikyan, Basmajian, Franchuk, Ouzounian, 2002, p. 46—47.
  93. ↑ Мкртчян, 1972, с. 363.
  94. ↑ Мкртчян, 1979, с. 10.
  95. ↑ Золян, Тагмизян, 1990.
  96. ↑ 1 2 3 Theo Maarten van Lint, 2012, p. 189.
  97. ↑ 1 2 Мкртчян, 1972, с. 18.
  98. ↑ Мкртчян, 1972, с. 20.
  99. ↑ Мурадян, 1981, с. 202.
  100. ↑ Robert W. Thomson, 1997, p. 207.
  101. ↑ 1 2 Robert W. Thomson, 1997, p. 223.
  102. ↑ Robert W. Thomson, 1997, p. 226.
  103. ↑ Robert W. Thomson, 1997, p. 222.
  104. ↑ 1 2 3 Robert W. Thomson, 1997, p. 224.
  105. ↑ Robert W. Thomson, 1997, p. 224—225.
  106. ↑ Robert W. Thomson, 1997, p. 225.
  107. ↑ 1 2 3 Православная энциклопедия, 2008, с. 283—345.
  108. ↑ 1 2 Tara L. Andrews, 2013, p. 36.
  109. ↑ Тер-Петросян, 1984, с. 7.
  110. ↑ 1 2 Young, 2013, p. 118.
  111. ↑ Христианская Армения: Энциклопедия, 2002, с. 382.
  112. ↑ 1 2 Mathews, Edward G., Jr., 2008.
  113. ↑ Robert W. Thomson, 1997, p. 220.
  114. ↑ Hacikyan, Basmajian, Franchuk, Ouzounian, 2000, p. 99.
  115. ↑ Ширинян, 2006, с. 322—323.
  116. ↑ Robert W. Thomson, 1996, p. xxvii.
  117. ↑ Христианская Армения: Энциклопедия, 2002, с. 644.
  118. ↑ Young, 2013, p. 119.
  119. ↑ Robert W. Thomson, 1996, p. v, xxxiv.
  120. ↑ Hacikyan, Basmajian, Franchuk, Ouzounian, 2002, p. 204.
  121. ↑ Grafton, W. Most, Settis, 2010, p. 78.
  122. ↑ Robert W. Thomson, 1996, p. xxvii—xxviii.
  123. ↑ Tara L. Andrews, 2016, p. 46.
  124. ↑ Toumanoff, 1989, p. 419—422.
  125. ↑ Redgate, 2000, p. 219.
  126. ↑ 1 2 Бахчинян, 1987, с. 487—488.
  127. ↑ 1 2 3 4 Tara L. Andrews, 2016, p. 26.
  128. ↑ 1 2 Theo Maarten van Lint, 2012, p. 193.
  129. ↑ Tara L. Andrews, 2016, p. 1—2.
  130. ↑ Peter Cowe, 1997, p. 293—294.
  131. ↑ Theo Maarten van Lint, 2012, p. 197.
  132. ↑ Robert W. Thomson, 1997, p. 232—233.
  133. ↑ Мкртчян, 1972, с. 52.
  134. ↑ Robert Thomson, 2001, p. 99.
  135. ↑ 1 2 Tim Greenwood, 2017, p. 1—2.
  136. ↑ Robert W. Thomson, 2014, p. 310.
  137. ↑ Арутюнова-Фиданян, 2003, с. 260.
  138. ↑ Robert Thomson, 2001, p. 94.
  139. ↑ R. W. Thomson, James Howard-Johnson, Tim Greenwood, 1999, p. xxxviii.
  140. ↑ Tim Greenwood, 2017, p. 104.
  141. ↑ Theo Maarten van Lint, 2012, p. 194.
  142. ↑ 1 2 Robert W. Thomson, 1997, p. 228.
  143. ↑ Robert Thomson, 2001, p. 93.
  144. ↑ Theo Maarten van Lint, 2012, p. 191.
  145. ↑ Theo Maarten van Lint, 2012, p. 194—195.
  146. ↑ Tim Greenwood, 2017, p. 90.
  147. ↑ Garsoïan, 1997, p. 194.
  148. ↑ 1 2 Robert W. Thomson, 1997, p. 234.
  149. ↑ Robert Thomson, 2001, p. 95.
  150. ↑ Tara L. Andrews, 2016, p. 27.
  151. ↑ Tara L. Andrews, 2016, p. 1.
  152. ↑ Tara L. Andrews, 2016, p. 158—159.
  153. ↑ Tara L. Andrews, 2011, p. 445.
  154. ↑ 1 2 Theo Maarten van Lint, 2012, p. 195.
  155. ↑ Tara L. Andrews, 2016, p. 162.
  156. ↑ Robert W. Thomson, 1996, p. xlii.
  157. ↑ Абегян, 1975, с. 403.
  158. ↑ Абегян, 1975, с. 370.
  159. ↑ Robert W. Thomson, 1997, p. 235.
  160. ↑ 1 2 Peter Cowe, 1997, p. 294.
  161. ↑ Robert W. Thomson, 1997, p. 232.
  162. ↑ Redgate, 2000, p. 221.
  163. ↑ Мкртчян, 1972, с. 21.
  164. ↑ 1 2 Bardakjian, 2000, p. 29.
  165. ↑ Абегян, 1975, с. 302.
  166. ↑ 1 2 3 Бахчинян, 1987, с. 489.
  167. ↑ Абегян, 1975, с. 363.
  168. ↑ Эмин, Мкртчян, 1981, с. 9.
  169. ↑ Sergio La Porta, 2020, p. 314.
  170. ↑ Абегян, 1975, с. 394.
  171. ↑ Абегян, 1975, с. 392.
  172. ↑ Христианская Армения: Энциклопедия, 2002, с. 884.
  173. ↑ 1 2 Robert W. Thomson, 1997, p. 233.
  174. ↑ Peter Cowe, 1997, p. 298.
  175. ↑ 1 2 Peter Cowe, 1997, p. 299.
  176. ↑ Абегян, 1975, с. 424.
  177. ↑ Peter Cowe, 1997, p. 319.
  178. ↑ 1 2 3 Hacikyan, Basmajian, Franchuk, Ouzounian, 2000, p. 102.
  179. ↑ Robert W. Thomson, 1996, p. xxxvi.
  180. ↑ 1 2 Bardakjian, 2000, p. 30.
  181. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Бахчинян, 1987, с. 490.
  182. ↑ 1 2 Peter Cowe, 1997, p. 293.
  183. ↑ Peter Cowe, 1997, p. 321.
  184. ↑ 1 2 Bayarsaikhan Dashdondog, 2010, p. 20.
  185. ↑ Robert W. Thomson, 2001, p. 72.
  186. ↑ 1 2 3 Peter Cowe, 1997, p. 305.
  187. ↑ Bayarsaikhan Dashdondog, 2010, p. 14.
  188. ↑ Thomson, 1989, p. 140.
  189. ↑ Bayarsaikhan Dashdondog, 2010, p. 16.
  190. ↑ Bayarsaikhan Dashdondog, 2010, p. 18.
  191. ↑ Bayarsaikhan Dashdondog, 2010, p. 19.
  192. ↑ Bayarsaikhan Dashdondog, 2010, p. 21.
  193. ↑ Акопян, 1951, с. 10.
  194. ↑ Акопян, 1951, с. 19.
  195. ↑ Акопян, 1951, с. 1.
  196. ↑ Акопян, 1951, с. 70.
  197. ↑ Акопян, 1951, с. 102—108.
  198. ↑ Акопян, 1951, с. 109—112.
  199. ↑ Акопян, 1951, с. 189—200.
  200. ↑ Акопян, 1951, с. 140—153.
  201. ↑ Акопян, 1951, с. 165—177.
  202. ↑ Акопян, 1951, с. 132.
  203. ↑ Мкртчян, 1979, с. 16.
  204. ↑ Peter Cowe, 1997, p. 295.
  205. ↑ Sergio La Porta, 2020, p. 317.
  206. ↑ Мкртчян, 1972, с. 44.
  207. ↑ 1 2 Bardakjian, 2000, p. 31.
  208. ↑ Bardakjian, 2000, p. 27.
  209. ↑ 1 2 Kebranian, 2016, p. 35.
  210. ↑ Эмин, Мкртчян, 1981, с. 381—382.
  211. ↑ Абегян, 1975, с. 492—493.
  212. ↑ Peter Cowe, 1997, p. 317.
  213. ↑ Peter Cowe, 1997, p. 314.
  214. ↑ Sergio La Porta, 2020, p. 316.
  215. ↑ Бахчинян, 1987, с. 490—491.
  216. ↑ Мкртчян, 1972, с. 41—42.
  217. ↑ 1 2 3 4 5 Бахчинян, 1987, с. 491.
  218. ↑ 1 2 Мкртчян, 1972, с. 40.
  219. ↑ Эмин, Мкртчян, 1981, с. 15.
  220. ↑ Мкртчян, 1979, с. 19.
  221. ↑ Эмин, Мкртчян, 1981, с. 382.
  222. ↑ Peter Cowe, 1997, p. 295—296.
  223. ↑ Мадоян, 1970, с. 272—273.
  224. ↑ Мадоян, 1970, с. 272.
  225. ↑ Христианская Армения: Энциклопедия, 2002, с. 965.
  226. ↑ Sergio La Porta, 2020, p. 315—316.
  227. ↑ 1 2 Peter Cowe, 1997, p. 312.
  228. ↑ Peter Cowe, 1997, p. 309.
  229. ↑ 1 2 Peter Cowe, 1997, p. 300.
  230. ↑ 1 2 Бахчинян, 1987, с. 492.
  231. ↑ Peter Cowe, 1997, p. 312—313.
  232. ↑ Тер-Петросян, 1984, с. 17.
  233. ↑ Peter Cowe, 1997, p. 302.
  234. ↑ Robert W. Thomson, 1996, p. xxxv.
  235. ↑ Peter Cowe, 1997, p. 306.
  236. ↑ Peter Cowe, 1997, p. 318.
  237. ↑ Hacikyan, Basmajian, Franchuk, Ouzounian, 2000, p. 102—103.
  238. ↑ 1 2 Oshagan, 1997, p. 140.
  239. ↑ Oshagan, 1997, p. 139—140.
  240. ↑ Налбандян, 1987, с. 422—423.
  241. ↑ 1 2 3 4 5 Bardakjian, 2000, p. 49.
  242. ↑ Hacikyan, Basmajian, Franchuk, Ouzounian, 2002, p. 1026.
  243. ↑ Košťálová, 2014, p. 477—478.
  244. ↑ Bardakjian, 2000, p. 48—49.
  245. ↑ 1 2 Košťálová, 2014, p. 473.
  246. ↑ 1 2 3 Bardakjian, 2000, p. 68.
  247. ↑ Bardakjian, 2000, p. 69.
  248. ↑ Hacikyan, Basmajian, Franchuk, Ouzounian, 2002, p. 817.
  249. ↑ Hacikyan, Basmajian, Franchuk, Ouzounian, 2002, p. 824—825.
  250. ↑ Bardakjian, 2000, p. 72.
  251. ↑ Hacikyan, Basmajian, Franchuk, Ouzounian, 2005, p. 131.
  252. ↑ Bardakjian, 2000, p. 88.
  253. ↑ Hacikyan, Basmajian, Franchuk, Ouzounian, 2005, p. 151—152.
  254. ↑ Bardakjian, 2000, p. 92.
  255. ↑ Košťálová, 2014, p. 459.
  256. ↑ Hacikyan, Basmajian, Franchuk, Ouzounian, 2005, p. 141.
  257. ↑ Акопян, 1951, с. 206—207.
  258. ↑ Bardakjian, 2000, p. 58.
  259. ↑ Bardakjian, 2000, p. 60—62.
  260. ↑ Акопян, 1951, с. 262—280.
  261. ↑ Акопян, 1951, с. 281—287.
  262. ↑ Акопян, 1951, с. 178—188, 201—204, 252—261.
  263. ↑ Акопян, 1956, с. 256—280.
  264. ↑ Акопян, 1956, с. 410—424.
  265. ↑ Акопян, 1951, с. 297—316.
  266. ↑ Акопян, 1951, с. 333—349.
  267. ↑ Акопян, 1956, с. 425—446.
  268. ↑ Акопян, 1956, с. 447—465.
  269. ↑ Акопян, 1956, с. 479—498.
  270. ↑ Акопян, 1956, с. 473—478.
  271. ↑ Акопян, 1951, с. 292—296.
  272. ↑ Акопян, 1951, с. 288—291.
  273. ↑ Акопян, 1951, с. 350—382.
  274. ↑ Акопян, 1951, с. 317—332.
  275. ↑ 1 2 Мкртчян, 1979, с. 22.
  276. ↑ Бахчинян, 1987, с. 492—493.
  277. ↑ Oshagan, 1997, p. 140—141, 145—146.
  278. ↑ Sergio La Porta, 2020, p. 328.
  279. ↑ 1 2 3 4 Бахчинян, 1987, с. 493.
  280. ↑ 1 2 Oshagan, 1997, p. 144.
  281. ↑ Theo Maarten van Lint, 2005, p. 340—341.
  282. ↑ Эмин, Мкртчян, 1981, с. 17.
  283. ↑ 1 2 Бахчинян, 1987, с. 494.
  284. ↑ Налбандян, 1987, с. 424.
  285. ↑ Налбандян, 1987, с. 424—425.
  286. ↑ Налбандян, 1988, с. 494.
  287. ↑ 1 2 Oshagan, 1997, p. 145—146.
  288. ↑ 1 2 3 Bardakjian, 2000, p. 75.
  289. ↑ 1 2 3 Тер-Петросян, 1984, с. 20.
  290. ↑ 1 2 Тер-Давтян, 1987, с. 130.
  291. ↑ Тер-Давтян, 1987, с. 119.
  292. ↑ 1 2 3 Налбандян, 1987, с. 425.
  293. ↑ Тер-Давтян, 1987, с. 124.
  294. ↑ Тер-Давтян, 1987, с. 122.
  295. ↑ Тер-Петросян, 1984, с. 22.
  296. ↑ Налбандян, 1988, с. 492.
  297. ↑ Тер-Давтян, 1987, с. 127.
  298. ↑ Тер-Давтян, 1987, с. 129—130.
  299. ↑ Налбандян, 1988, с. 493.
  300. ↑ 1 2 Тер-Давтян, 1987, с. 120.
  301. ↑ Oshagan, 1997, p. 139.
  302. ↑ Oshagan, 1997, p. 142.
  303. ↑ Oshagan, 1997, p. 143.
  304. ↑ Oshagan, 1997, p. 148—149.
  305. ↑ 1 2 Oshagan, 1997, p. 153.
  306. ↑ Oshagan, 1997, p. 149, 155.
  307. ↑ Oshagan, 1997, p. 155, 162.
  308. ↑ Oshagan, 1997, p. 151.
  309. ↑ 1 2 Oshagan, 1997, p. 152.
  310. ↑ Oshagan, 1997, p. 147.
  311. ↑ Oshagan, 1997, p. 158.
  312. ↑ 1 2 Oshagan, 1997, p. 159.
  313. ↑ Oshagan, 1997, p. 160.
  314. ↑ 1 2 3 Oshagan, 1997, p. 167.
  315. ↑ Oshagan, 1997, p. 167—168.
  316. ↑ Oshagan, 1997, p. 168.
  317. ↑ Oshagan, 1997, p. 169.
  318. ↑ Oshagan, 1997, p. 169—170.
  319. ↑ Oshagan, 1997, p. 170.
  320. ↑ Oshagan, 1997, p. 170—171.
  321. ↑ Oshagan, 1997, p. 171.
  322. ↑ Oshagan, 1997, p. 171—172.
  323. ↑ Kebranian, 2016, p. 36.
  324. ↑ 1 2 Oshagan, 1997, p. 174.
  325. ↑ Oshagan, 1997, p. 172.
  326. ↑ Oshagan, 1997, p. 173.
  327. ↑ Oshagan, 1997, p. 161.
  328. ↑ 1 2 3 Oshagan, 1997, p. 163.
  329. ↑ Oshagan, 1997, p. 162.
  330. ↑ Oshagan, 1997, p. 164.
  331. ↑ Oshagan, 1997, p. 164—165.
  332. ↑ 1 2 Oshagan, 1997, p. 165.
  333. ↑ 1 2 Oshagan, 1997, p. 166.
  334. ↑ Bardakjian, 2000, p. 187—188.
  335. ↑ Bardakjian, 2000, p. 194—195.
  336. ↑ Oshagan, 1997, p. 166—167.
  337. ↑ Bardakjian, 2000, p. 183.
  338. ↑ Bardakjian, 2000, p. 180.
  339. ↑ Bardakjian, 2000, p. 184.
  340. ↑ Bardakjian, 2000, p. 201.
  341. ↑ Bardakjian, 2000, p. 202.
  342. ↑ Bardakjian, 2000, p. 202—203.
  343. ↑ 1 2 Bardakjian, 2000, p. 203.
  344. ↑ Bardakjian, 2000, p. 203—204.
  345. ↑ Bardakjian, 2000, p. 204.
  346. ↑ Bardakjian, 2000, p. 204—205.
  347. ↑ 1 2 Bardakjian, 2000, p. 206.
  348. ↑ Bardakjian, 2000, p. 205.
  349. ↑ Bardakjian, 2000, p. 205—206.
  350. ↑ 1 2 3 Гаспарян, 1987, p. 512.
  351. ↑ Гаспарян, 1987, p. 511.
  352. ↑ 1 2 Kebranian, 2016, p. 37.
  353. ↑ Гаспарян, 1987, p. 513.

Литература

править
на армянском языке
на русском языке
на английском языке
Источник — https://ru.wiki.x.io/w/index.php?title=Армянская_литература&oldid=142272980