Сказание о Мамаевом побоище

«Сказание о Мамаевом побоище» — литературное древнерусское произведение XV века о Куликовской битве.

Сказание о Мамаевом побоище
Рукопись XVII в. из собрания Государственного исторического музея.
Рукопись XVII в. из собрания Государственного исторического музея.
Другие названия Поведание о побоище великого князя Димитрия Ивановича Донского
Авторы неизвестны
Дата написания XV век
Язык оригинала древнерусский
Страна
Описывает 1380 год
Тема Куликовская битва
Персонажи
Оригинал утрачен
Логотип Викитеки Текст в Викитеке
Епископ коломенский благословляет князей и войско на битву, : Сказание о Мамаевом побоище. Лицевая рукопись XVII века, ГИМ

Открывающая «Сказание» повествовательная формула: «хощу вамъ, братие, брань повѣдати новыа побѣды, како случися брань на Дону великому князю Димитрию Ивановичю и всѣм православным христианом с поганым Мамаемъ и з безбожными агаряны» с самого начала задает ориентацию на эпическую форму.

Несмотря на подробное и объемное описание битвы, «Сказание» нельзя воспринимать как полноценный исторический источник. Реальными в «Сказании» представляются персонажи и топонимы, общая хронология описываемых событий, отдельные факты – все то, в чем «Сказание» следует за более ранними источниками. Сомнения в достоверности вызывают мотивировки персонажей, бытовые подробности и детали, обширные фрагменты, передающие прямую речь, символические сцены.

В «Сказании» повествуется о небесных видениях, предвещавших победу русского народа, приводится множество интересных подробностей этого события, в числе которых посольство Захария Тютчева к Мамаю. Наряду с исторически достоверными фактами (маршрут русского войска из Москвы через Коломну на Куликово поле, с переправами через реки Оку и Дон, перечисление князей и воевод, участвовавших в сражении, информация о действиях Засадного полка и так далее), содержит и некоторые легендарные эпизоды.

Автор сказания ошибочно «назначил» в год побоища архиепископом Коломны Геронтия, который заступил на должность более чем через семьдесят лет после битвы. Также произвольно он «назначил» архиепископом Новгорода Еуфимия, хотя человека с таким именем в XIV веке не было на этой должности. Идущее на Куликово поле литовское войско у автора сказания возглавляет великий князь Ольгерд, который умер за три года до Куликовской битвы. Темника Мамая автор сказания величает «царём», а не князем. Будучи церковником, автор сказания старается показать Мамая язычником, поэтому у него, увидев свою погибель, Мамай призывает не только Магомета, но и других богов: Перуна, Салавата, Раклия и Хорса[1]. Также он возможно придумал рассказ о визите Дмитрия Ивановича к троицкому игумену Сергию Радонежскому, который предсказал победу над некими «половцами», отправку на бой «иноков» с языческими некалендарными именами Пересвет и Ослябя[2], рязанского князя Олега Ивановича изобразил предателем и придумал поединок перед Куликовской битвой брянского боярина Пересвета с «печенегом» Челубеем.

Художественные особенности

править

Структура «Сказания» похожа на летописную статью образца 40-50-х годов Киевской летописи – в ней есть долгая экспозиция с описанием точек зрения и мотивировок всех действующих лиц, которые частично становятся ясны читателю из приводимых фрагментов писем. Есть в «Сказании» и авторские отступления, одно из них завершается характерным летописным «Си же пакы оставим, на пръвое възвратимся» Сама битва занимает незначительную часть сказания и начинается ближе к последней трети текста.

Предшествующее битве описание движения войск Дмитрия Ивановича и Владимира Андреевича дает едва ли не больше фактической информации для определения места битвы, чем описание самого сражения для его реконструкции.

Картины прошедшего в Сказании не всегда предстают перед читателем в пересказе автора, сложная структура текста, включающая рассказы действующих лиц, фрагменты переписки и диалоги позволяет говорить о выходящем за рамки основного сюжета, не прибегая к авторским отступлениям. Так, из слов старых татар становится известно о гибели Юрия Всеволодовича «и великого князя Юрья Дмитреевичя убилъ» и о том, что Батый сжег Владимирский Успенский собор «въ Володимерѣ вселенскую церковь златаверхую разграбилъ». В Лаврентьевской летописи за 6745 / 1237 г., те же самые события описываются так: «и ту оубьєнъ бъıс̑ кнѧз̑ великъıи Юрьи на Сити на рѣцѣ и дружинъı ѥго много үбиша», «ӕко приде вѣсть к великому кнѧзю Юрью Володимерь взѧтъ и цр҃къı зборънаӕ; и оубьєнъ бъıс̑ Пахоми архимандритъ манастъıрѧ Ржс̑тва ст҃ъı Бц҃а да игуменъ Оуспеньскъıи».

Списки

править

«Сказание» дошло до нас в большом количестве списков. Некоторые из них имеют очень позднюю дату — конец XVIII—начало XIX века, что говорит об огромной популярности произведения в России. На источник оказала значительное влияние политико-идеологическая атмосфера времени его создания и редактирования (в частности, пристальное внимание было уделено роли церкви, а в свете противостояния Москвы с Великим княжеством Литовским и Крымским ханством в повествовании были усилены антилитовские и антиордынские акценты).

Соотношение списков «Сказания» изучали русские учёные С. К. Шамбинаго и А. А. Шахматов.

Сказание, памятники Куликовского цикла и другие источники

править

«Сказание» вместе с «Летописной повестью о Куликовской битве» и «Задонщиной» входит в памятники так называемого «Куликовского цикла». Возвышение Москвы и московского князя Дмитрия Ивановича, последовавшее за победой, одержанной на Дону 8 сентября 1380 года, во многом определяет ту точку зрения, с которой эта битва показана во всех трех памятниках.

Внутри Куликовского цикла взаимодействие текстов устроено довольно сложно. Прямая текстуальная зависимость «Сказания» от «Летописной повести» не прослеживается[3][4]. но, вероятно, текст «Сказания» повлияло другое произведение куликовского цикла – «Задонщина». В Сказании присутствуют отдельные вставки из «Задонщины», восходящие к общему протографу. Причем поэтические пассажи “Задонщины”, взятые из разных фрагментов, частично нарушили логику первоначального повествовательного текста “Сказания”[5].

Помимо памятников Куликовского цикла и позднейших летописных упоминаний, существует еще один источник, в котором встречается упоминание о сражении – московско-рязанский договор 1381. (Победа объединенного русского войска, одержанная на Дону 8 сентября 1380 года, стала переломным моментом не только в истории русско-ордынских отношений, но и в истории отношений московского и рязанского княжества[6]. Особая ценность московско-рязанского договора – его современность событиям: «А что княз(ь) великикии Дмитрии и братъ княз(ь) Володимеръ билисѧ на Дону с Татары от того времени что грабеж или что поиманые у кн(ѧ)зѧ у великог(о) людии у Дмитриѧ и у его брата князѧ Володимера тому межи нас суд вопчии отдати то по исправе». Более подробных сведений о сражении грамота не содержит. Однако, благодаря ей, мы узнаем, например, о подчеркнуто вассально-иерархических отношениях старшего – Московского и молодшего – Рязанского князя, установившихся после 1380 г. и являющихся, вероятно, прямой реакцией на неучастие Рязани в Куликовской битве.

Самые ранние летописные известия о Куликовской битве известны по Рогожской и Симеоновской летописям, общий протограф которых существовал к 1409 г.[7].

См. также

править

Библиография

править

Примечания

править
  1. Сказания и повести о Куликовской битве. Дата обращения: 10 сентября 2017. Архивировано 10 сентября 2017 года.
  2. Игорь Данилевский. Как Сергий Радонежский стал героем Куликовской битвы (недоступная ссылка), Родина - № 5, 1 мая 2014 г.
  3. Салмина М. А. К вопросу о датировке «Сказания о Мамаевом побоище» // ТОДРЛ. Т. 29. Л., 1974. С. 99-124.
  4. Дмитриев Л. А. Сказание о Мамаевом побоище // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV-XVI в.). Ч. 2. Л., 1989.
  5. Соколова Л. В. Содержал ли авторский текст "Сказания о Мамаевом побоище" вставки из «Задонщины»? (К вопросу о взаимоотношении памятников) // Труды Отдела древнерусской литературы. СПб., 2017. Т. 65. С. 101-121.
  6. Лаврентьев А. В. После Куликовской битвы. Очерки истории Окско-Донского региона в последней четверти XIV – первой четверти XVI вв.
  7. Лаврентьев А. В. После Куликовской битвы. Очерки истории Окско-Донского региона в последней четверти XIV – первой четверти XVI вв. М. 2011. С. 45.

Ссылки

править