Родион Раскольников

Запрос «Раскольников» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Родио́н Рома́нович Раско́льников — главный действующий персонаж романа Фёдора Михайловича Достоевского «Преступление и наказание».

Родион Романович Раскольников
П. М. Боклевский. Раскольников
Серия произведений	Преступление и наказание
Создание
Создатель	Фёдор Михайлович Достоевский
Воплощение
Исполнения роли	Георгий Тараторкин Владимир Кошевой
Биография
Пол	мужской
Семья
Мать	Пульхерия Александровна Раскольникова
Цитаты в Викицитатнике

Создание образа

Подтверждением того, что наполеоновская тема начала интересовать Достоевского задолго до начала работы над романом, являются воспоминания Аполлинарии Сусловой. Она писала, что ещё в 1863 году писатель, наблюдая в Италии за девочкой, которая брала уроки, внезапно произнёс: «Ну вот представь себе, такая девочка… и вдруг какой-нибудь Наполеон говорит: „Истребить весь город“. Всегда так было на свете». По словам Юрия Карякина, «эпоха была одержима наполеономанией», — отсюда и пушкинские строки «Мы все глядим в Наполеоны», и фраза Порфирия Петровича, адресованная Раскольникову: «Кто же у нас на Руси себя Наполеоном теперь не считает?»

В черновиках Достоевского сохранились заметки, связанные с психологическим портретом Раскольникова, — писатель предполагал наделить главного героя такими качествами, как «непомерная гордость, высокомерие и презрение к обществу»; одновременно подчёркивалось, что «деспотизм — его черта». Однако в процессе работы образ персонажа усложнился; свидетельством тому — отзыв, который даёт Родиону его университетский товарищ Дмитрий Разумихин: «Точно в нём два противоположных характера поочерёдно меняются». С одной стороны, Раскольников мрачен, угрюм, скрытен; с другой — он способен на искренние порывы. Так, впервые попав в дом Мармеладовых, герой незаметно кладёт все свои деньги на окно их комнаты; он вступается за Соню, которую Лужин обвиняет в воровстве; его привязанность к людям порой рождается из жалости, а потому он тепло вспоминает о «больной девочке… дурнушке» — своей первой любви. При этом Родион сознательно дистанцируется от общества — даже во время учёбы в университете он «всех чуждался, ни к кому не ходил и у себя принимал тяжело». По мнению литературоведа Валерия Кирпотина, своей отгороженностью от мира он близок другому персонажу Достоевского — Ивану Карамазову.

Раскольников в романе

Ужас охватывает, нет поднимаешься по лестнице дома, Раскольников, и отсчитываешь те самые тринадцать ступеней последнего марша, о которых говорится и в романе; или когда, выйдя «от Раскольникова», проходишь мимо бывшей дворницкой с теми самыми двумя ступенями вниз, где Раскольников взял топор, чтобы совершить убийство. Невозможно поверить, что герои Достоевского не жили в этих, так точно указываемых им местах. Иллюзия реальности поразительна.

— Д. С. Лихачёв

Раскольников — бывший студент-юрист из Санкт-Петербурга, из-за нехватки средств вынужденный оставить учёбу в университете. Живёт крайне бедно.

«Он решился убить одну старуху, коллежскую регистраторшу (есть упоминание в тексте и как коллежская секретарша), дающую деньги на проценты.

Старуха глупа, глуха, больна, жадна, берёт огромные проценты, зла и заедает чужой век, мучая у себя в работницах свою младшую сестру. „Она никуда не годна“, „для чего она живёт?“, „Полезна ли она хоть кому-нибудь?“ и т. д.».

«Даёт вчетверо меньше, чем стоит вещь, а процентов по пяти и даже по семи берёт в месяц и т. д.» («Преступление и наказание», часть I, глава VI).

На преступление, однако, не решается, пока не получает письмо от матери, в котором говорится о готовящемся бракосочетании его сестры с неким господином Лужиным. Понимая, что сестра не любит будущего мужа, а жертвует собой ради благополучия семьи и, в большей степени, ради самого́ Раскольникова, он обманом проникает в квартиру старухи, убивает и грабит её, попутно убивая случайную свидетельницу в той же квартире.

Имея свою теорию о том, что люди делятся на обычных людей, плывущих по течению, и людей, подобных Наполеону, которым дозволено всё, Раскольников до убийства причисляет себя ко второй категории; однако после убийства обнаруживает, что в полной мере относится к первой.

Внешность

Внешность героя в романе описывается дважды. В начале произведения Раскольников представлен как высокий, стройный юноша «с прекрасными тёмными глазами», «замечательно хороший собой»; позже Достоевский создал иной портрет Родиона Романовича — после преступления он напоминает человека, с трудом превозмогающего сильную физическую боль: «Брови его были сдвинуты, губы сжаты, взгляд воспалённый». Подобный «метод двукратного портретирования» автор применил и к описанию внешности других персонажей — в частности, Сони и Свидригайлова. Этот художественный приём позволил писателю показать, что его герои за короткий отрезок времени прошли через череду тяжелейших испытаний, отразившихся на их наружности.

Преступление Раскольникова

Преступление Раскольникова, как заметил Юрий Карякин, начинается отнюдь не в момент появления студента с топором в доме процентщицы; литературовед создал цепочку, демонстрирующую последовательность действий: слово → расчёт → дело. Под «словом» подразумевается статья Родиона Романовича, которую следователь Порфирий Петрович называет «первой, юной, горячей пробой пера». «Расчёт» — это попытка соотнести вред, приносимый миру процентщицей, с пользой, которой можно загладить деяние: «Одна смерть и сто жизней взамен — да ведь тут арифметика». Наконец, «дело» — это собственно убийство. Однако за одним «делом» начинает тянуться целая вереница других «дел»: смерть Лизаветы (к тому же, вероятно, беременной); самооговор красильщика Миколки, взявшего на себя вину за преступление Раскольникова; тяжёлая болезнь и смерть матери героя. «Реакция оказывается непредвиденной, цепной и неуправляемой».

Исследователи отмечают два ключевых момента, определивших поведение героя до и после преступления. План убийства, вынашиваемый Раскольниковым, мог бы долго оставаться его «мрачной фантазией», если бы не полученное героем письмо от матери, — в нём Пульхерия Александровна рассказывает, что Дуня, сестра Родиона Романовича, работавшая гувернанткой в доме Свидригайлова, вынуждена оставить место из-за недвусмысленных притязаний со стороны хозяина; теперь у неё нет иных вариантов для спасения семьи от безденежья, кроме брака с Лужиным. С момента получения письма абстрактная «арифметика» и отвлечённая «идея» превращаются «в двигатель, запущенный на полную силу», отметил Валерий Кирпотин.

Второй момент связан с орудием убийства: когда герой лишает жизни Алёну Ивановну, лезвие топора направлено в лицо Раскольникову; в ситуации с Лизаветой, напротив, «удар пришёлся прямо по черепу, остриём». По мнению литературоведа Сергея Белова, эти сцены демонстрируют абсолютную власть топора: «Бессилие совладать с орудием убийства явилось началом крушения Раскольникова». Так преступление сразу переходит в наказание: герой понимает, что ответ на вопрос «Тварь я дрожащая, или право имею?» уже получен, а сам он — отнюдь не «сверхчеловек».

Реальные объекты требовались писателю во многом для того, чтобы убедить самого себя в реальности создаваемых им событий. Так, его жена, Анна Григорьевна, вспоминала: «Фёдор Михайлович в первые недели нашей брачной жизни, гуляя со мною, завел меня во двор одного дома и показал камень, под который его Раскольников спрятал украденные у старухи вещи». Подобная топографическая точность была методом творчества Достоевского.

Прототипы

Герасим Чистов

Приказчик, раскольник 27 лет, убивший топором в январе 1865 г. в Москве двух старух (кухарку и прачку) с целью ограбления их хозяйки, мещанки Дубровиной. Из железного сундука были похищены деньги, серебряные и золотые вещи. Убитые были найдены в разных комнатах в лужах крови (газета «Голос» 1865 г., 7—13 сентября).

А. Т. Неофитов

Московский профессор всеобщей истории, родственник по материнской линии тётки Достоевского купчихи А. Ф. Куманиной и наряду с Достоевским один из её наследников. Неофитов проходил по делу подделывателей билетов 5 % внутреннего займа (сравните мотив мгновенного обогащения в сознании Раскольникова).

Пьер-Франсуа Ласенер

Французский преступник, для которого убийство человека было тем же самым, что «выпить стакан вина»; оправдывая свои преступления, Ласенер писал стихи и мемуары, доказывая в них, будто он «жертва общества», мститель, борец с общественной несправедливостью во имя революционной идеи, якобы подсказанной ему социалистами-утопистами (изложение процесса Ласенера 1830-х годов на страницах журнала Достоевского «Время», 1861 г., № 2).

Исторические прототипы Раскольникова

Наполеон Бонапарт

Михаил Бахтин, указывая на исторические корни образа Раскольникова, отмечал, что нужно внести существенное исправление: речь идёт скорее о «прототипах образов идей» этих личностей, нежели о них самих, причём идеи эти трансформируются в общественном и индивидуальном сознании согласно характерным особенностям эпохи Достоевского.

В марте 1865 года выходит книга французского императора Наполеона III «Жизнь Юлия Цезаря», где отстаивается право «сильной личности» нарушать любые нравственные нормы, обязательные для обыкновенных людей, «не останавливаясь и перед кровью». Книга вызвала ожесточенную полемику в русском обществе и послужила идейным источником теории Раскольникова. «Наполеоновские» черты образа Раскольникова несомненно несут следы воздействия образа Наполеона в интерпретации А. С. Пушкина (противоречивая смесь трагического величия, подлинного великодушия и безмерного эгоизма, приводящего к фатальным последствиям и краху,— стихотворения «Наполеон», «Герой»), как, впрочем, и отпечаток эпигонского «наполеонизма» в России («Мы все глядим в Наполеоны» — «Евгений Онегин»). Сравните слова Раскольникова, втайне сближавшего себя с Наполеоном: «Страдание и боль всегда обязательны для широкого сознания и глубокого сердца. Истинно великие люди, мне кажется, должны ощущать на свете великую грусть». Сравните также провоцирующе-иронический ответ Порфирия Петровича «Кто ж у нас на Руси себя Наполеоном теперь не считает?» Реплика Заметова тоже пародирует повальное увлечение «наполеонизмом», ставшее пошлым «общим местом»: «Уж не Наполеон ли какой будущий нашу Алёну Ивановну на прошлой неделе топором укокошил?»

В том же ключе, что и Достоевский, «наполеоновскую» тему решал Л. Н. Толстой («наполеоновские» амбиции Андрея Болконского и Пьера Безухова и их полное разочарование в «наполеонизме»). Достоевский, безусловно, учитывал, кроме того, комический аспект образа Наполеона, запечатленный у Н. В. Гоголя (Чичиков в профиль — почти Наполеон). Идея «сверхчеловека», наконец, разрабатывалась в книге М. Штирнера «Единственный и его собственность», которая имелась в библиотеке Петрашевского (В. Семевский) и послужила ещё одним источником теории Раскольникова, ибо статья его, разбираемая Порфирием Петровичем, написана «по поводу одной книги»: это может быть книга Штирнера (В. Кирпотин), Наполеона III (Ф. Евнин) или трактат Т. де Квинси «Убийство как одно из изящных искусств» (А. Алексеев). Подобно тому как Магомет в пещере Хира испытывал муки рождения новой веры, Раскольников вынашивает «идею-страсть» (по выражению поручика Пороха, Раскольников — «аскет, монах, отшельник»), считает себя пророком и провозвестником «нового слова». Закон Магомета, по мысли Раскольникова, закон силы: Магомета Раскольников представляет с саблей, он палит из батареи («дует в правого и виноватого»). Выражение Магомета о человеке как «дрожащей твари» становится лейтмотивом романа и своеобразным термином теории Раскольникова, поделившим людей на «обыкновенных» и «необыкновенных»: «Тварь ли я дрожащая или право имею? < …> Велит Аллах, и повинуйся, „дрожащая“ тварь!» (Сравните: «И пришёл я со знаменем от вашего господа. Побойтесь же Аллаха и повинуйтесь мне», — Кор., 2,44,50). Сравните также «Подражания Корану» А. С. Пушкина: «Люби сирот, и мой Коран // Дрожащей твари проповедуй» (В. Борисова). Для Достоевского Христос и Магомет — антиподы, а Раскольников отпал от Бога, о чём говорит Соня Мармеладова: «От Бога вы отошли, и вас Бог поразил, дьяволу предал!».

Литературные предшественники Раскольникова

• Библейский Иов (В. Этов). Точно Иов, Раскольников в состоянии кризиса решает «последние» вопросы, бунтует против несправедливого мироустройства. В эпилоге романа Достоевский подразумевал, что Раскольников, как и Иов, обретёт Бога.
• Корсар, Лара, Манфред — герои-бунтари лорда Байрона.
• Жан Сбогар — герой одноимённого романа Ш. Нодье, благородный разбойник и индивидуалист.
• Ускок из романа Жорж Санд, пират, приобретший богатство и славу ценой преступления.
• Растиньяк О. Бальзака.
• Жюльен Сорель из романа Стендаля «Красное и чёрное».
• Медард — герой романа Гофмана «Эликсиры сатаны».
• Фауст — герой трагедии Гёте.
• Гамлет — главный персонаж трагедии Шекспира.
• Франц и Карл фон Моор — персонажи одного из любимых произведений Ф. М. Достоевского драмы Ф. Шиллера «Разбойники».

С образом последнего особенно тесно связана этическая проблематика романа: Карл Моор и Раскольников равным образом загоняют себя в нравственный тупик. «Карл Моор,— писал Г. Гегель,— пострадавший от существующего строя, < …> выходит за пределы круга законности. Сломив стеснявшие его оковы, он создает совсем новое историческое состояние и провозглашает себя восстановителем правды, самозваным судьей, карающим неправду, < …> но эта частная месть оказывается мелкой, случайной — при ничтожности средств, которыми он располагает,— и приводит только к новым преступлениям».

С пушкинским Германном из «Пиковой дамы» Раскольникова роднит сюжетная ситуация: поединок жаждущего разбогатеть бедняка Германна и графини, Раскольникова и старухи-процентщицы. Германн морально убивает Лизавету Ивановну; Раскольников убивает Лизавету Ивановну по-настоящему (А. Бем).

С Борисом Годуновым пушкинской драмы и Сальери маленькой трагедии Раскольникова сближают мрачные сомнения и нравственные терзания после преступления; бунт Раскольникова напоминает бунт Евгения из «Медного всадника», осмелившегося вступить в противоборство с государственным монолитом — холодным и враждебным человеку Санкт-Петербургом.

Мотив крайнего индивидуализма связывает Раскольникова с лермонтовскими Вадимом, Демоном, Печориным (с последним ещё и мотив морального экспериментирования), а также с гоголевским Чартковым повести «Портрет».

В контексте творчества самого Достоевского Раскольников продолжает череду героев-теоретиков вслед за «подпольным героем» «Записок из подполья», предваряя образы Ставрогина, Версилова, Ивана Карамазова. В то же время присутствуют симпатичные черты «мечтателей» раннего творчества Достоевского, суть которых — чувствительность, сострадание ближнему и готовность прийти на помощь (Ордынов из повести «Хозяйка», мечтатель из «Белых ночей»).

См. также

Дом Раскольникова (Санкт-Петербург, Гражданская ул., 19)

• Описание Раскольникова Родиона Романовича в проекте «Федор Михайлович Достоевский. Антология жизни и творчества».
• Дом Раскольникова
• Пьеса «Раскольников» Лео Бирински на немецком языке.

Литература

• Белов С. В. Роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» / Под ред. Д. С. Лихачёва. — Л.: Просвещение. Ленинградское отделение, 1979.
• Карякин Ю. Ф. Самообман Раскольникова. — М.: Художественная литература, 1976.
• Кирпотин В. Я. Разочарование и крушение Родиона Раскольникова. — М.: Художественная литература, 1986.
• Лихачёв Д. С. В поисках выражения реального // Достоевский. Материалы и исследования / под ред. Г. М. Фридлендера. — Л.: Наука, 1974. — Т. 1. — С. 5—13. — 352 с. — 15 000 экз.
• Накамура Кэнноскэ. Раскольников (Родион Романович Раскольников) // Словарь персонажей произведений Ф. М. Достоевского. — СПб.: Гиперион, 2011. — С. 169—176. — 400 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-89332-178-4.
• Достоевский. Энциклопедия / Сост.Н. Н. Наседкин. — М.: Алгоритм, Эксмо, Око, 2008. — ISBN 978-5-699-21068-8.
• Наседкин, Н. Н. Раскольников // Достоевский. Энциклопедия. — М.: Алгоритм, 2003. — С. 408—412. — 800 с. — (Русские писатели). — 5000 экз. — ISBN 5-9265-0100.
• Подосокорский Н. Н. Религиозный аспект наполеоновского мифа в романе «Преступление и наказание»: образ «Наполеона-пророка» и мистические секты русских раскольников-почитателей Наполеона // Достоевский и мировая культура. Филологический журнал. 2022. — № 2 (18). C. 89—143.
• Сорвина М.Ю. По следам Раскольникова // «Знание — сила». — 2020, №12. — С. 81–85
• Тахо-Годи Е. А. Личность Раскольникова как символ: А.Ф. Лосев и Ф.М. Достоевский // Достоевский и мировая культура. Филологический журнал. 2022. — № 3 (19). С. 133—146.