Википедия

Разрыв между заработной платой и производительностью труда

Разрыв между заработной платой и производительностью труда (другое название великое разделение[1]) — предположение, что рост средней заработной платы в современном мире отстает от роста ВВП на душу населения или производительности труда. Эту тенденцию в конце 20 века и начале 21 века обнаружили Эрик Бриньолфссон и Эндрю Макафи[2]. Данная тенденция может приводить к стагнации уровня заработной платы при сохранении экономического роста[1][3][4]. Однако рост неравенства может приводить к падению среднего уровня заработной платы при повышении как общего уровня доходов, так и доходов самых богатых слоев населения.

Данное явление пытались объяснить социальными и технологическими изменениями в экономике, а именно автоматизацией, глобализацией, ростом самозанятости и неравенством заработной платы[5][6][7]. Однако некоторые эксперты считают, что сама теория великого разделения частично или даже полностью ошибочна из-за неправильной интерпретации базовых принципов функционирования экономики[8][9].

Предыстория

править
 
Средняя заработная плата (сплошная линия) и ВВП за час работы (пунктирная линия) в странах G7 с 1990 по 2020 год

В среднем по 24 странам ОЭСР за последние 20 лет наблюдался значительный разрыв между ростом медианного уровня заработной платы и производительности труда. Однако между отдельными странами есть существенные различия как в общем уровне разрыва, так и в стагнации уровня реальной медианной заработной платы. В некоторых странах (Корея, Польша и Словакия), где рост производительности труда опережал среднее значение по ОЭСР, при наблюдаемом значительном разрыве между ростом заработной платы и производительности труда реальная медианная заработная плата тоже поднялась выше среднего уровня по ОЭСР. Однако в странах с динамикой производительности труда ниже или на уровне среднего по ОЭСР (Канада, Япония, США) указанный разрыв сопровождался почти полной стагнацией динамики средней медианной заработной платы[9]. Примерно в трети охваченных статистикой стран ОЭСР темп роста реальной медианной заработной платы находился на уровне темпов роста производительности труда или даже превосходит их. В некоторых странах (например, Чехии и Швеции) реальная медианная заработная плата росла быстрее среднего уровня по ОЭСР, а в других странах (например, Италии и Испании) низкий темп роста производительности труда сочетался с низким темпом роста реальной медианной заработной платы[4].

Также для обсуждаемой зависимости большое значение играет изменение доли труда в ВВП и дифференциации по оплате труда, что свидетельствует о важной роли страновых особенностей государственной политики на рынке труда и в сфере промышленного производства, а также в уровне и дифференциации трудовых навыков среди населения. Например, в США около половины отклонения от прогнозируемых результатов (0,6 процентных пункта из 1,3 процентных пункта) было обусловлено снижением доли труда в ВВП, однако в Японии данный фактор объяснил практически весь разрыв между наблюдаемым и прогнозируемым значением[4].

Ослабление связи между производительностью труда и средней медианной заработной платой может быть частично объяснено снижением доли затрат на зарплату в самых передовых с технологической точки зрения направлениях экономики (определяется как совокупная занятость в 5 % ведущих компаний с точки зрения производительности труда по каждой группе стран, в каждой отрасли и за каждый год). В странах, где совокупная доля затрат на зарплату в ВВП в целом снижалась, разрыв между реальной медианной заработной платой и производительностью труда был особенно силен в фирмах на самой передовом крае технологического развития[9]. Это может указывать на применение концепции «победитель получает больше», поскольку самые передовые компании используют преимущества технологического превосходства или экономии средств за счет эффекта масштаба в связи с глобализационном охватом для сокращения доли постоянных затрат на рабочую силу в добавленной стоимости (например, связанной с исследованиями и разработкой, проектированием продукции или маркетингом) или для повторного занятия доминирующего положения на рынке с целью повышения цен в будущем[10]. Напротив, в фирмах со средним уровнем развития технологий в странах с повышенной долей зарплаты в ВВП разрыв между реальной медианной заработной платой и производительностью труда наблюдается в куда более меньшем масштабе.

Причины

править

Технологические изменения

править
  • Снижение инвестиционных цен в связи с развитием технологий снижает долю зарплаты в ВВП[11]. В среднем по производственным отраслям снижение цен на инвестиции относительно цен на товары с добавленной стоимостью на 9 % — что примерно соответствует среднему снижению относительных инвестиционных цен, наблюдавшемуся в период 1995—2013 гг. в ОЭСР снижает долю зарплат в ВВП примерно на 1,7 процентных пункта. Данная связь может быть объяснена тем, что с ускорением технологического прогресса снижение доли занятости убыстряется (что особенно хорошо было заметно в 2000-х годах)[12].
  • С одной стороны, технологический прогресс расширяет спектр производственных задач, которые могут быть выполнены машинами, тем самым вытесняя рабочих и сокращая долю зарплат в ВВП. С другой стороны, новые технологии также создают новые задачи, которые не могут быть выполнены машинами[13]. По мере изменения характера технологического прогресса баланс между вытеснением рабочей силы и созданием задач с использованием новых технологий может изменяться. Например, развитие информационно-коммуникационных технологий сместило баланс в сторону вытеснения рабочей силы и способствовало появлению фирм-«суперзвезд» с очень малой долей зарплат в затратах.
  • Технологические изменения также могут приводить к росту неравенства в оплате труда. Если у нас имеется определенное количество низкоквалифицированных и высококвалифицированных работников (при этом данное количество не может быстро меняться с течением времени), то технологический прогресс приводит к росту неравенства в оплате труда путем расширения найма высококвалифицированной рабочей силы и сокращения найма низкоквалифицированной рабочей силы. С связи с данным фактором эксперты отмечают, что отношение расходов на НИОКР к ВВП положительно связано с неравенством в оплате труда на общем уровне[14], а цифровизация положительно связана с более высокой дисперсией заработной платы между фирмами[15].

Расширение глобальных цепочек создания стоимости

править

В одном из недавних исследований ОЭСР высказано предположение, что расширение глобальной цепочки создания стоимости привело к сокращению долю заработной платы в ВВП[11]. Увеличение участия в создании глобальной цепочки создания стоимости на 10 процентных пунктов добавленной стоимости снижает долю зарплаты в ВВП на 1 процентный пункт. Участие в глобальных цыпочках создания стоимости для ОЭСР в период с 1995 по 2013 годы выросло на 6 процентных пунктов добавленном стоимости, а доля зарплаты в ВВП в среднем по странам-участникам расширения глобальной цепочки создания стоимости уменьшилось на 0,6 процентных пункта. С учетом того, что расширение глобальной цепочки создания стоимости зависит от технологических изменений[16], количественно он в три раза уступает фактору снижения относительных инвестиционных цен. Свой роль в усиление неравенства в оплате труда вносит и торговая интеграция. На обобщающем уровне негативное влияние на соотношение медианной и средней заработной платы оказывает импорт добавленной стоимости (особенно из Китая)[14] . Это явление может быть связано с и тем, что усиление торговой интеграции с Китаем в большей степени приводит к падению спроса на низкоквалифицированную рабочую силу по сравнению с высококвалифицированной рабочей силой[17].

По агрегированным на микро-уровне данным разрыв в заработной плате между фирмами больше всего в секторах с большой степенью открытости к торговле[15]. Полученные на основе разных данных и методологий эмпирические данные доказывают, что технологические изменения и усиление торговой интеграции приводят к усилению разрыва между медианной заработной платой и производительностью труда как за счет снижения доли зарплаты в ВВП, так и за счет увеличения неравенства в оплате труда. Однако данные тенденции имеют не только негативный эффект, но и за счет повышения общей производительности труда приводят к снижению цен и увеличению ассортимента товаров[18]. Однако остается открытым вопрос о необходимости государственного вмешательства в целях более широкого использования населением выгод от повышения производительности труда, которые из-за технологических изменений и расширения торговой интеграции в большей степени достаются высококвалифицированной рабочей силе.

Роль государственных институтов

править

Государство играет ключевую роль в обеспечении распространения выгод от повышения производительности труда среди более широких слоев работников. Исследование ОЭСР пришло к следующим выводам. Во-первых, сохранение существующих и приобретение актуальных на современном рынке труда навыков работников играют решающую роль в распространении эффекта от повышения производительности труда как в повышении уровня заработной платы в нижнем сегменте рынка труда, так и в повышении доли зарплаты в ВВП. При этом некоторые государственные политики, предназначенные для повышения производительности труда, могут уменьшить долю зарплат в ВВП и усилить неравенство в оплате труда (однако конкретный результат будет зависеть от исходных параметров государственной политики)[9].

Примечания

править
  1. ↑ 1 2 Brynjolfsson, Erik; McAfee, Andrew The Great Decoupling. mitsloan.mit.edu (2013). Дата обращения: 23 ноября 2020.
  2. ↑ "The Great Decoupling: An Interview with Erik Brynjolfsson and Andrew McAfee". Harvard Business Review (англ.). 2015-06-01. ISSN 0017-8012. Дата обращения: 20 сентября 2024.
  3. ↑ Škare, Marinko; Škare, Damian (4 May 2017). "Is the great decoupling real?". Journal of Business Economics and Management. 18 (3): 451—467. doi:10.3846/16111699.2017.1323793. ISSN 1611-1699.
  4. ↑ 1 2 3 Schwellnus, Cyrille; Kappeler, Andreas; Pionnier, Pierre-Alain (31 January 2017). "Decoupling of wages from productivity: Macro-level facts". OECD Economics Department Working Papers (англ.). doi:10.1787/d4764493-en. {{cite journal}}: Cite journal требует |journal= (справка)
  5. ↑ OECD Economic Outlook, Volume 2018 Issue 2, Chapter 2: Decoupling of wages from productivity: what implications for public policies? OECD 51 (2018). Дата обращения: 23 ноября 2020.
  6. ↑ Wage growth and productivity growth: the myth and reality of 'decoupling'. British Politics and Policy at LSE (13 января 2014). Дата обращения: 23 ноября 2020.
  7. ↑ Schwellnus, Cyrille Decoupling of wages from productivity. OECD (2019). Дата обращения: 23 ноября 2020.
  8. ↑ Pessoa, João Paulo; Van Reenen, John CEP Discussion Paper No 1246: Decoupling of Wage Growth and Productivity Growth? Myth and Reality. cep.lse.ac.uk (октябрь 2013). Дата обращения: 23 ноября 2020.
  9. ↑ 1 2 3 4 Decoupling of wages from productivity: What implications for public policies? – OECD. www.oecd.org. Дата обращения: 30 апреля 2021.
  10. ↑ Calligaris, Sara; Criscuolo, Chiara; Marcolin, Luca (25 April 2018). "Mark-ups in the digital era". OECD Science, Technology and Industry Working Papers (англ.). doi:10.1787/4efe2d25-en. S2CID 158520096. {{cite journal}}: Cite journal требует |journal= (справка)
  11. ↑ 1 2 Schwellnus, Cyrille; Pak, Mathilde; Pionnier, Pierre-Alain; Crivellaro, Elena (4 September 2018). "Labour share developments over the past two decades: The role of technological progress, globalisation and "winner-takes-most" dynamics". OECD Economics Department Working Papers (англ.). doi:10.1787/3eb9f9ed-en. S2CID 54962424. {{cite journal}}: Cite journal требует |journal= (справка)
  12. ↑ Autor, David; Salomons, Anna (30 July 2018). "Is Automation Labor-Displacing? Productivity Growth, Employment, and the Labor Share" (англ.). doi:10.3386/w24871. S2CID 219376868. {{cite journal}}: Cite journal требует |journal= (справка)
  13. ↑ Acemoglu, Daron; Restrepo, Pascual (June 2018). "The Race between Man and Machine: Implications of Technology for Growth, Factor Shares, and Employment". American Economic Review (англ.). 108 (6): 1488—1542. doi:10.1257/aer.20160696. ISSN 0002-8282.
  14. ↑ 1 2 OECD. OECD Economic Outlook, Volume 2018 Issue 2 : [англ.]. — OECD Publishing, 7 December 2018. — ISBN 978-92-64-30873-2.
  15. ↑ 1 2 Berlingieri, Giuseppe; Blanchenay, Patrick; Criscuolo, Chiara (12 May 2017). "The great divergence(s)". OECD Science, Technology and Industry Policy Papers (англ.). doi:10.1787/953f3853-en. {{cite journal}}: Cite journal требует |journal= (справка)
  16. ↑ Baker, Scott R.; Bloom, Nicholas; Davis, Steven J. (11 July 2016). "Measuring Economic Policy Uncertainty*". The Quarterly Journal of Economics. 131 (4): 1593—1636. doi:10.1093/qje/qjw024. ISSN 1531-4650.
  17. ↑ Autor, David H.; Dorn, David; Hanson, Gordon H. (31 October 2016). "The China Shock: Learning from Labor-Market Adjustment to Large Changes in Trade". Annual Review of Economics (англ.). 8 (1): 205—240. doi:10.1146/annurev-economics-080315-015041. ISSN 1941-1383. S2CID 1415485.
  18. ↑ Melitz, Marc J.; Redding, Stephen J. (May 2014). "Missing Gains from Trade?". American Economic Review (англ.). 104 (5): 317—321. doi:10.1257/aer.104.5.317. ISSN 0002-8282. S2CID 15370295.
Источник — https://ru.wiki.x.io/w/index.php?title=Разрыв_между_заработной_платой_и_производительностью_труда&oldid=141546951