Википедия

Керестурский говор

Кере́стурский го́вор (русин. керестурска бешеда, керестурска вариянта руского язика[~ 1]) — один из южнорусинских говоров, распространённый на севере Сербии в селе Руски-Керестур (Руски-Крстур) общины Кула Западно-Бачского округа автономного края Воеводины[2][3]. Является одним из двух говоров наряду с коцурским, которые сформировались первыми после переселения предков паннонских русинов в середине XVIII века из Карпатского региона в область Бачка и которые дали начало всем остальным южнорусинским говорам[4].

Село Руски-Керестур (Руски-Крстур)

Для керестурского говора характерны такие фонетические черты, как переход л > в в словах типа жовти «жёлтый», распространение сочетания штр на месте праславянского sr’: штреднї «средний», наличие начальной гласной и в слове ище «ещё» и т. д. Среди морфологических черт в говоре Руски-Керестура наиболее заметно выделяется распространение суффиксов глаголов множественного числа перфекта с переднеязычной л (с обозначением окончания как -и): читали «читали». К лексическим особенностям керестурского говора относят наличие таких слов, как бетелїна «клевер», бухти «пончики», дриляц «толкать» и т. д.[3][4][5]

Керестурский говор является основой литературного южнорусинского языка, почти все языковые черты этого говора выступают в качестве языковой нормы[3][4][~ 2].

История

править

Керестурский говор сформировался в результате переселения русинов в середине XVIII века из северо-восточных венгерских комитатов Шарош[венг.], Земплен, Боршод, Абауй-Торна, Сабольч[венг.] и других на юг, в область Бачка[3][6][7]. На новом месте в селе Руски-Керестур у переселенцев из разных карпатских селений с различными диалектными особенностями, а затем и у их потомков постепенно сложились общие языковые черты. Вероятнее всего, преобладающим, выступившим диалектной основой в Руски-Керестуре, стал тот из говоров переселенцев, у которого было наибольшее число носителей. Свидетельством изначальных диалектных различий в речи керестурцев являются сохранившиеся до нашего времени дублеты, которые достались от исходно разных материнских говоров: бешедовац и гуториц «говорить», теметов и архаичное цинтор «кладбище» и т. п. По мнению русинского исследователя Ю. Рамача[русин.], бо́льшая часть диалектных различий в южнорусинских говорах сложилась до переселения русинов из Карпатского региона. Меньшая часть различий сложилась в процессе развития говоров в Бачке, включая различия, сформировавшиеся под влиянием сербского языка. Помимо сербского керестурский, как и другие южнорусинские говоры, испытал влияние также немецкого, венгерского и иных языков Воеводины, носители которых жили рядом с русинами[2][8][9].

С конца XVIII века жители Руски-Керестура переселялись в другие селения Бачки (в Дюрдёв (Джюрджево)[серб.], Нови-Сад, Кулу, Вербас (Врбас) и другие), а также в селения Срема (в Шид, Беркасово, Бачинци, Бикич-До) и Славонии (в Петровци, Миклошевци и другие)[7]. Говоры этих населённых пунктов сложились на основе преимущественно керестурских диалектных форм. Вместе с тем в расселении по Бачке, Срему и Славонии участвовали также носители коцурского говора, из-за чего в ряде говоров паннонских русинов за пределами Руски-Керестура и Коцура (Куцуры) могут отмечаться некоторые коцурские диалектные элементы, в том числе и лексические дублеты[3][4].

В XIX веке на народном языке в Руски-Керестуре появляются рукописные хроники (самые ранние из сохранившихся рукописей датируются концом XIX века). Позднее, в начале XX века на базе керестурского говора начал развиваться литературный язык паннонских русинов[3][10][11].

В настоящее время село Руски-Керестур является одним из важнейших центров южнорусинских языка и культуры в Воеводине. Оно представляет собой самое большое по численности село с гомогенным русинским населением[7]. Согласно данным переписи 1991 года в Югославии[серб.], в Руски-Керестуре насчитывалось 5026 русинов из 5636 жителей села, а по данным переписи 2002 года в Сербии в селе насчитывалось 4483 русина из 5213 жителей[12][13]. На южнорусинском в Руски-Керестуре говорит как старшее, так и молодое поколение русинов. Отчасти южнорусинским владеют также жители села нерусинской национальности. Родной говор является как основным средством общения в семье, так и коммуникативным средством в общественной жизни села, в частности, в сфере обслуживания[14].

Основным источником лексических заимствований для жителей Руски-Керестура, как и для жителей остальных русинских сёл и общин, в настоящее время является сербский язык[15]. Кроме того, сербский оказывает воздействие и на других языковых уровнях. В частности, на уровне фонетики. Так, например, в речи молодого поколения керестурцев отмечают произношение аффрикат звонкой d͡ʑ (на письме в сербском — ђ) и глухой t͡ɕ (на письме — ћ) вместо палатальных взрывных ɟ (д’) и c (т’) в словах типа андя «тётя, золовка, невестка, свояченица, сноха», дїдо «дед», контя «пучок». Между тем в отличие от говоров, в которых отмечают сильное сербское влияние (в сёлах и общинах с сербским большинством), в речи жителей Руски-Керестура сохраняются произношение звонкого глоттального спиранта г (ɦ); употребление окончания -има у имён прилагательных, порядковых числительных и местоимений с адъективным типом склонения в форме творительного падежа множественного числа (з добрима людзми «с хорошими людьми»); распространение слов варош «город», покрутки «почки», бухти «пончики», говля «аист», потька «карп, сазан». В то время как в говорах с сильным сербским влиянием отмечают произношение глухого велярного спиранта х на месте г (ɦ), употребление окончания -им (з добрим людзми как в сербском са добрим људима), распространение слов град «город», бубреги «почки», крофни «пончики», рода «аист», шаран «карп, сазан»[16].

Диалектные особенности

править

Керестурский говор в южнорусинском ареале противопоставлен по большей части только коцурскому говору, второму основному и старейшему говору паннонских русинов. В целом диалектные различия жителей соседних сёл незначительны и сводятся к некоторым фонетическим особенностям и небольшим отличиям в словарном составе[3][17][18].

К числу фонетических различий относят особенности в произношении некоторых гласных, в частности, в формах градка «грядка, клумба», вартац «сверлить», ище «ещё», парплї «перхоть», посцелка «колыбель, детская кроватка». Этим керестурским формам противопоставляются коцурские формы гредка, вертац, ещи, порплї, посцилка. В области консонантизма отмечаются такие явления, как переход л > в [ў] в формах типа жовти «жёлтый», жовч «желчь», жовчок «желток», вовк «волк» (в праславянском сочетании редуцированного ь с l — ьl > ov); наличие сочетания штр на месте праславянского sr’: штреднї «средний», штригац «стричь» — в коцурском говоре распространено сочетание стр: стреднї, стригац. Также отмечаются особенности в произношении согласных в формах бугна «барабан», бугновац «барабанить», вони «они», кукурикац «кукарекать», тирсовка (палїчка з наду) «палка из камыша, тростника» (с выпадением согласной ц), тлусти «толстый» (с сохранением t перед праславянским сочетанием редуцированного ъ с l — ъl > lu) . В коцурском говоре этим формам соответствуют формы бубен, бубновац, вонї, кукуригац, тирсцовка, клусти[2][19].

В числе морфологических особенностей в керестурском говоре отмечают распространение суффикса с переднеязычной л перед окончанием -и у глаголов множественного числа перфекта: бешедовали «говорили», читали «читали», робели «работали, делали», шедзели «сидели». В коцурском говоре выступает суффикс с палатальной л’ перед окончанием -ї: бешедовалї, читалї и т. п.[3][4] У глаголов с основами на согласные ж, ч и щ (континуанты праславянских g, k, sk) в позиции после рефлекса праславянской гласной *ě отмечаются формы инфинитива и прошедшего времени с суффиксом -а-: бежац «бежать», бечац «блеять», кричац «кричать», вищац «визжать», трещац «трещать»; бежали «бежали», кричали «кричали», вищали «визжали». В коцурском говоре в этих формах выступают суффиксы -и- (у инфинитивов) и -е- (у глаголов прошедшего времени). В ряде случаев могут встречаться различия по роду. Например, в говоре Руски-Керестура распространено имя существительное миша «мышь» женского рода, которому противопоставлено в говоре Коцура слово миш мужского рода. Отмечаются различия также в словообразовании: ряд керестурских и коцурских слов образованы при помощи разных аффиксов. Например, слова капущанїки «пироги с квашеной капустой», ковач «кузнец» и оглавок «недоуздок, оголовье», распространённые в Руски-Керестуре, образованы иными средствами, чем в говоре Коцура: капушнїки, коваль и приглавок[2].

Также ряд различий между керестурским и коцурским говорами отмечается на лексическом уровне. Так, например, в Руски-Керестуре распространены такие слова, как бетелїна «клевер», бухти «пончики», розмария «розмарин», кичкиридж «нарцисс», чеперки «вилы», мотиль «бабочка», зольнїца «рядно, холст», дриляц «толкать, напирать»; в Коцуре им соответствуют слова требиконїна, пампушки, розмаринг, гвиздочки, рошошки, лепетка, поньвичка, цискац. В некоторых случаях лексика различается по наличию исконных и заимствованных слов. Так, керестурскому сербизму гар «сажа, зола» соответствует коцурское исконное слово пирня, а керестурскому исконному слову кошар «корзина» соответствует коцурское заимствование из сербского корпа[5]. В ряде случаев исконная лексика, общая для говоров Руски-Керестура и Коцура, противопоставляется лексике, схожей с сербской, в речи других южнорусинских селений. Так, например, керестурское и коцурское слово тащок «воробей» противопоставлено слову врабац, используемому в сремских говорах. При этом возможны примеры (как со словом врабац) , когда слово, схожее с сербским, может рассматриваться не как сербское заимствование, а как русинский архаизм[20][21].

Примечания

править

Комментарии

  1. ↑ В традициях южнорусинского языкознания по отношению к южнорусинскому языку разных населённых пунктов, прежде всего к керестурской и коцурской речи, используются термины вариянта «вариант» и бешеда «речь, говор, язык» (последний соответствует понятию «говор» в российском языкознании). При этом подчëркивается, что, несмотря на использование термина «говор» (бешеда), речь Руски-Керестура и речь Коцура из-за незначительности их различий не рассматриваются как обособленные диалектные единицы[1].
  2. ↑ Фактически черты керестурского говора, на основе которого базируется южнорусинский литературный язык, являются стандартными по отношению к чертам коцурского говора, которые выступают в таком случае как диалектные. Тем не менее, в традициях южнорусинского языкознания коцурские языковые черты («коцуризмы») не считают диалектизмами, поскольку формирование коцурского говора не происходило на периферии керестурского. Сложившиеся в Карпатском регионе коцурские и керестурские языковые признаки появились в современном ареале южнорусинского языка (в области Бачка) в одно время (после переселения туда русинов в XVIII веке)[1].

Источники

  1. ↑ 1 2 Рамач, 2006, с. 461.
  2. ↑ 1 2 3 4 Рамач, 2006, с. 533.
  3. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Рамач, 2004, с. 277.
  4. ↑ 1 2 3 4 5 Рамач, 1999, с. 160.
  5. ↑ 1 2 Рамач, 2006, с. 533—534.
  6. ↑ Фейса М. Русинский как язык национального меньшинства в Сербии // Миноритарные и региональные языки и культуры Славии (Институт славяноведения РАН) / Ответственный редактор С. С. Скорвид. — М.: «МИК», 2017. — С. 77—78. — 272 с. — ISBN 978-5-87902-356-5. (Дата обращения: 14 февраля 2022)
  7. ↑ 1 2 3 Рамач, 1999, с. 155.
  8. ↑ Рамач, 2006, с. 534.
  9. ↑ Рамач, 1999, с. 160—161.
  10. ↑ Рамач, 1999, с. 156.
  11. ↑ Рамач, 2004, с. 278—279.
  12. ↑ Републички завод за статистику. Почетна. Области. Попис становништва, домаћинстава и станова. Претходни пописи. Становништво према националној припадности, попис 1991 : [арх. 03.01.2022] : [серб.] // Република Србија. Републички завод за статистику[серб.]. — С. 161, 171. (Дата обращения: 14 февраля 2022)
  13. ↑ Попис становништва, домаћинстава и станова у 2002. Становништво. Национална или етничка припадност. Подаци по насељима / З. Јанчић. — Београд: Република Србија. Републички завод за статистику[серб.], 2003. — С. 36—37. — 209 с. — ISBN 86-84433-00-9. Архивировано 16 ноября 2019 года. (Дата обращения: 14 февраля 2022)
  14. ↑ Чарский В. В. Южнорусинский язык сегодня: статус и перспективы // Язык и социум: Материалы VII Междунар. науч. конф., г. Минск, 1—2 декабря 2006 г. В 2 ч. Ч. 1 / под общ. ред. Л. Н. Чумак. — Минск: РИВШ, 2007. — С. 78—79. — ISBN 978-985-500-097-7. (Дата обращения: 14 февраля 2022)
  15. ↑ Рамач, 1999, с. 163.
  16. ↑ Рамач, 2006, с. 537—538.
  17. ↑ Дуличенко А. Д. Введение в славянскую филологию. — 2-е изд., стер. — М.: Флинта, 2014. — С. 640. — 720 с. — ISBN 978-5-9765-0321-2.
  18. ↑ Чарский В. В. Южнорусинский язык сегодня: статус и перспективы // Язык и социум: Материалы VII Междунар. науч. конф., г. Минск, 1—2 декабря 2006 г. В 2 ч. Ч. 1 / под общ. ред. Л. Н. Чумак. — Минск: РИВШ, 2007. — С. 78. — ISBN 978-985-500-097-7. (Дата обращения: 14 февраля 2022)
  19. ↑ Фейса М. Русинский как язык национального меньшинства в Сербии // Миноритарные и региональные языки и культуры Славии (Институт славяноведения РАН) / Ответственный редактор С. С. Скорвид. — М.: «МИК», 2017. — С. 88. — 272 с. — ISBN 978-5-87902-356-5. (Дата обращения: 14 февраля 2022)
  20. ↑ Рамач, 2006, с. 460.
  21. ↑ Рамач, 2006, с. 535.

Литература

править
Источник — https://ru.wiki.x.io/w/index.php?title=Керестурский_говор&oldid=141255219