Википедия

Кахана-Кармон, Амалия

Стабильная версия, проверенная 12 октября 2024.
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Кахана.

Амалия Кахана-Кармон[2][3] (ивр. עמליה כהנא-כרמון‎; 18 октября 1926, кибуц Эйн-Харод, подмандатная Палестина — 16 января 2019) — израильская писательница, мастер короткого жанра, один из лидеров ивритской литературы с 1960-х годов.

Амалия Кахана-Кармон
ивр. עמליה כהנא-כרמון‎
Имя при рождении Амалия Кахана
Дата рождения 18 октября 1926(1926-10-18)[1]
Место рождения Эйн-Харод, подмандатная Палестина
Дата смерти 16 января 2019(2019-01-16) (92 года)
Место смерти
Гражданство (подданство)
Образование
Род деятельности прозаик, драматург
Годы творчества 1956—2006
Язык произведений иврит
Дебют Под одной крышей (1966)
Награды
Премия Израиля литературная премия имени Бялика (1993) Премия Бреннера (1985) Премия Ньюмена[вд] (1990)
© Произведения этого автора несвободны

Выпустила 7 прижизненных книг — сборники рассказов, новеллы, роман; в журнальном варианте также опубликована монодрама, после смерти издан сборник эссе. В произведениях Каханы-Кармон, которые критики рассматривают как образцы лирической прозы и литературы «потока сознания», особое внимание занимает исследование внутреннего мира женщины. Отмечается особое внимание писательницы к выбору формулировок, яркий, подчёркнуто высокий и архаичный язык. Кахана-Кармон — лауреат национальных премий, включая Премию премьер-министра Израиля (трижды), премию Бреннера (1985), премию имени Бялика (1994), Премию президента Израиля (1997) и Премию Израиля в области литературы на иврите (2000).

Биография

править

Амалия Кахана родилась в кибуце Эйн-Харод в 1926 году в семье евреев-первопоселенцев. Её отец Хаим Кахана прибыл в Палестину в 1910[4] или 1912 году из украинской части Российской империи[5] со Второй алиёй и был одним из основателей кибуцев Кинерет и Эйн-Харод. Мать Амалии, Сара (урождённая Криспин[4]), преподавала иврит в Болгарии, а позже вошла в число пионеров пчеловодства в Палестине[6]. Прибыла в Палестину в 1921[5] или 1922 году. Младшая сестра Амалии, Мирьям, родилась в 1929 году[4].

Детство Амалии прошло в Тель-Авиве, где она окончила ивритскую гимназию «Герцлия». В эти годы она стала членом организаций «Ха-шомер ха-цаир» и «Хагана»[5]. После этого девушка поступила на гуманитарный факультет Еврейского университета в Иерусалиме, но её учёбу прервала Арабо-израильская война. Кахана вступила в ряды бригады «Негев», где стала связисткой. Принимала участие в операциях «Йоав» и «Увда», в ходе которых были заняты соответственно Беэр-Шева и Эйлат (Умм-Рашраш); ею отправлена историческая телеграмма об установлении израильского контроля над Эйлатом[6].

По завершении военных действий Кахана вернулась в университет, где получила высшее образование в области языкознания, литературы на языке иврит и библиотековедения[6]. В 1951—1957 годах училась за рубежом, вначале в Великобритании, а затем в Швейцарии. В Лондоне в 1951 году познакомилась и вышла замуж за ещё одного студента-израильтянина Арье Кармона. В этом браке родились трое детей — дочь Рая (1953) и сыновья Идо (1956) и Хагай (1959)[4]. Во время пребывания в Лондоне Кахана возглавляла отдел иврита в Сионистской федерации, затем работала в генеральном консульстве Израиля и на Би-би-си[6].

Согласно воспоминаниям Каханы-Кармон, к литературному творчеству она обратилась уже будучи замужней женщиной и матерью. Толчком к началу писательской карьеры послужил случайно попавшийся под руку конверт со старыми заметками, письмами и черновиками телеграмм времён её военной службы, пробудивший воспоминания о тех днях[7]. В 1956 году в журнале «Ха-маса» (орган движения «Ха-шомер ха-цаир»[3]) Кахана-Кармон опубликовала свой первый рассказ «Переворачивающийся меч» (ивр. החרב המתהפכת‎, в 1962 году переписан под названием «Беэр-Шева — столица Негева»). Это произведение, в центре которого короткий роман между связисткой Иланой и бойцом по имени Ноах в дни сражения за Беэр-Шеву[5], основано на личных воспоминаниях автора о событиях Войны за независимость Израиля. Вскоре после этого в разных журналах свет увидели ещё два её рассказа[3].

По возвращении в Израиль в 1963—1965 годах работала по своей основной специальности — библиотекарем академической библиотеки Тель-Авивского университета. С 1965 по 1979 год входила в совет по публичным библиотекам министерства образования Израиля[6]. В 1966 году увидела свет первая книга Каханы-Кармон — сборник рассказов «Под одной крышей»[2], выпущенный в серии «Рабочая библиотека». В книгу вошли 18 рассказов[5]. Британская энциклопедия пишет о большом успехе, который имела эта книга как сразу после выхода, так и впоследствии, вплоть до 1990-х годов, и о том, что она поставила своего автора в ряд ведущих писателей ивритской «новой волны» 1960-х годов наравне с Амосом Озом и А. Б. Иегошуа[8]. Один из рассказов сборника, «Неима Сасон пишет стихи»[9] (ивр. נעימה ששון כותבת שירים‎), повествующий о любви ученицы религиозной школы к учителю, был включён в программу нескольких ветвей школьного образования в Израиле[10]. В 2007 году «Под одной крышей» вошёл в список десяти важнейших книг, изданных с момента создания Государства Израиль[11].

Хотя и в дальнейшем Кахана-Кармон считалась в первую очередь мастером короткого жанра, уже в 1971 году был опубликован её первый роман «И луна над долиной Аялон»[2]. В его основу лёг рассказ «Я жажду воды твоей, Иерусалим» из первого сборника писательницы. Произведения крупной формы (романы[6] или новеллы[5]) составляют также основу более поздних книг «Магнитные поля» и «Наверху в Монтифере». Помимо художественной прозы, с 1984 года («Быть женщиной-писательницей», «Едиот ахронот», 13 апреля 1984[12]) она публиковала серию программных феминистических эссе. После выхода в начале 1990-х годов романа «Провожая её домой» писательница новых произведений больше не публиковала. Две последних изданных книги Каханы-Кармон, «Будем жить здесь» (1996) и «Встреча, полвстречи» (2006; названием стала цитата из стихотворения Рахели[3]), представляли собой заново подобранные и переосмысленные рассказы из предыдущих сборников Каханы-Кармон. В сборник 1996 года вошли 11 рассказов, сгруппированных в 5 новелл, которые последовательно раскрывают тему существования женщины в мужском мире на разных стадиях её жизни. В издание 2006 года вошли пять рассказов о любви[5].

 
Мемориальная доска на доме, где жила Амалия Кахана-Кармон, Тель-Авив

С середины 1970-х годов Кахана-Кармон выступала с циклами академических лекций в различных вузах в Израиле и за рубежом: в Тель-Авивском университете (1974, 1999), Оксфордском университете (1978/79), Хайфском университете (международный писательский семинар, 1981/82). В 1983—1988 годах вела семинары по писательскому мастерству в израильских университетах. Представляла Израиль на конгрессах международного ПЕН-клуба в Стокгольме (1978) и Лугано (1987), а также на международной книжной ярмарке в Палермо (1996). С 1976 по 1988 год — член правления израильского ПЕН-клуба, в 1994—1999 годах член совета по искусствам мэрии Тель-Авива, неоднократно входила в центральный комитет Союза израильских писателей и в правление фонда Премии премьер-министра Израиля. Удостоена многочисленных израильских литературных наград, включая премию имени Бялика (1994) и Премию Израиля (2000)[6].

Брак Каханы-Кармон с Арье Кармоном окончился разводом в 1979 году[4]. Она умерла 16 января 2019 года[5] и была похоронена в Кфар-Саве. Её семья не стала сообщать о кончине писательницы в прессе, и о ней стало известно случайно более чем 10 дней спустя[13].

Творчество и идеи

править

По возрасту Амалия Кахана входит в так называемое «поколение Пальмаха», представители которого начали публиковаться уже в 1940-е годы[14], критики причисляют её к ведущим представителям следующего поколения — так называемой Новой волны, заново сформировавшей литературу на иврите в 1960—1970-е годы[15]. Свой поздний приход в литературу она объясняла так: «Я изо всех сил сопротивлялась писательству. Лишь бы не стать писателем, избежать этого. Что мне и удавалось довольно долго». После этого работа над произведениями оставалась медленной и кропотливой — так, над новеллой «Наверху в Монтифере» Кахана-Кармон работала восемь лет[3]. К моменту получения Премии Израиля в 2000 году она выпустила шесть книг художественной прозы — романы, повести, сборники рассказов (позже вышла седьмая и последняя). Кроме того, ею был подготовлен сборник очерков, лекций и интервью «Мы сказали, Рембрандт» (ивр. רמברנדט, אמרנו‎)[6]. В журнальном варианте (в литературном издании «Симан Криа») также вышли монодрама «Отрывок в высоком стиле для сцены» и дилогия рассказов «Высокий азарт»[2].

Согласно Краткой еврейской энциклопедии, проза Каханы-Кармон ориентирована на «фиксацию субъективного восприятия героем разрозненных моментов бытия»[2]. Литературоведы рассматривают её творчество как образец лирической прозы[12][16] и литературы «потока сознания», отмечая мастерское владение основными приёмами — драматизацией самовосприятия и эмоций, чередованием внутренних монологов и устной речи, смешением душевных и физических ощущений[17]. В романе «Магнитные поля», действие которого разворачивается в Лондоне, так же причудливо перемешаны переводы и транскрипции английских имён и топонимов, что, по мнению филолога Уоррена Баргада, служит для передачи мысли о неразрывно связанных «нормальности» и «чуждости»[18]. Работы Каханы-Кармон сравнивают с произведениями Вирджинии Вулф[2][19], которую она сама называла своим любимым автором, отрицая при этом какое бы то ни было творческое влияние[20]. Одновременно критики находят в лирической прозе Каханы-Кармон черты, роднящие её с произведениями ивритских писательниц предыдущих поколений — Дворы Барон[12][21] и Нехамы Пухачевской[22].

Творческая доктрина писательницы отвергала необходимость в сбалансированной структуре, развитии сюжета или даже наличии героя. Литературоведы характеризуют её прозу как «фрагментарную», сравнивая с мозаикой, подвижными картинками в калейдоскопе[23], коллажем[24] и вспышками стробоскопа[22]. Уже в 1960-е годы израильтянка отказалась от сюжетного построения повествования в пользу поиска «кода», с помощью которого можно передать женские эмоции и реакции, ранее не отражавшиеся адекватно в преимущественно мужской литературе на иврите[3]. При этом, как подчёркивает литературовед Нурит Говрин, с самого начала для Каханы-Кармон было важно, чтобы читатель воспринимал её тексты в точности так, как они задумывались, и она активно полемизировала с критиками, которые, на её взгляд, неверно понимали смысл её произведений[25]. И в дальнейшем, несмотря на многочисленные награды и высокую оценку критиков и литературоведов, писательница жаловалась, что её творчество остаётся непонятым. Она сравнивала отсутствие у читателей средств для понимания её субъективной правды с человеческим ухом, неспособным воспринять «пение летучих мышей в полёте». Выражением постоянного стремления Каханы-Кармон к полной независимости выражения и её внимания к точности передачи мыслей стало последовательное противодействие любым редакторским правкам[23].

Специалист по еврейской философии Рахель Элиор[англ.] отмечает наблюдательность писательницы и её постоянную готовность наблюдать, впитывать впечатления и восхищаться увиденным и почувствованным, отразившиеся не только в её произведениях, но и в многочисленных письмах[23]. Краткая еврейская энциклопедия выделяет в её произведениях глубокий лиризм в передаче переживаний, сомнений и духовных озарений героев, богатый и высокий язык, в который вплетается лексика современной психологии[2]. Сама Кахана-Кармон неоднократно подчёркивала, что ценит всё, что не укладывается в повседневные рамки, и поэтому старается использовать редкие, необычные слова и выражения, в том числе из языка Библии и Галахи. Этому способствовало полученное писательницей образование и работа библиотекарем, в ходе которой она проводила много времени за старинными книгами[23]. Если поначалу некоторые критики резко отрицательно оценили необычный язык рассказов Каханы-Кармон (характериуя его как «экзотично эзотерический» или даже «чудовищный» и «искусственный»)[26], то позже редактор и поэт Ноа Барель отозвалась о нём так: «Её проза — это почти поэзия: по мелодике, ритму и вниманию к каждому слову»[3]. Высокий, архаичный язык подчёркивает глубину чувств героев и их трагическую безысходность[27]. Исследователи указывают на большое стилистическое сходство языка, которым написаны многостраничные письма Каханы-Коэн, и языка её произведений[23], а также на значительную автобиографичность многих из её рассказов[23][28].

Большинство рассказов Каханы-Кармон фокусируются на эмоциональном эффекте одного мимолётного события, эпизода, случайной встречи, пробуждающих чувства и дающих толчок самопознанию[19][29][30]. Эти моменты резко противопоставляются рутинной и бессмысленной повседневной жизни, в которой нет места любви. У. Баргад отмечает, что именно способность чувствовать, глубокое мироощущение становятся причиной уязвимости её героев[19]. Критик Гиш Амит писал в 2006 году, что в рассказах Каханы-Кармон место любви всегда занимает влюблённость, как правило, со стороны женщины, полная самоотдача другому человеку, которая никогда не встречает взаимности[23]. Это иллюстрирует название одного из её рассказов («Если я обрёл благоволение», ивр. אם־נא מצאתי חן‎): слова, с которыми Моисей обращался к Богу, в контексте рассказа героиня обращает к мужчине, человеку из плоти из крови[31]. По мнению востоковеда и библеистки Эстер Фукс[англ.], писательница балансировала между «эйфорическим» и «дисфорическим» стереотипами романтического сюжета (кончающимися соответственно свадьбой или смертью героини), отыскивая собственный, уникальный путь[32].

Согласно литературоведу Яэль Фельдман[англ.], Кахана-Кармон развивает идеи и традиции отца постколониального критицизма Франца Фанона и критика гендерной чужести Симоны де Бовуар[4]. Герои Каханы-Кармон, в особенности её поздних произведений, часто маргинализированы обществом и восстают против устоявшегося порядка и стереотипов[8]. Фельдман пишет, что в её творчестве раскрываются три категории чужести — гендерной, расовой и классовой[4], а сама она утверждала, что чужесть является обязательным качеством писателя[33]. В программном эссе 1984 года она также подчёркивала, что рассматривает женщин как одну из форм «чужого» наряду с этническими меньшинствами[34], а в созданной в это же время новелле «Мост Зелёной утки» (ивр. ממראות גשר הברווז הירוק‎) формируется духовный союз между еврейской женщиной и беглым чёрным рабом[35]. Однако, уделяя основное место в своих произведениях раскрытию внутреннего мира женщины, писательница оставляет характерную для её современников социальную тематику в стороне[8][36]. Израильская повседневность служит лишь фоном для отношений героев[2], а в некоторых произведениях действие развивается в других странах и эпохах[3], в том числе полуфантастических[2]. Сама писательница неоднократно формулировала тему своего творчества как «смерть при жизни и пробуждение к жизни» (ивр. מוות בחיים והתעוררות לחיים‎)[23].

Феминизм Каханы-Кармон эволюционировал вместе с литературным опытом, и в 1980-е годы она стала ведущим критиком еврейской культуры и израильской литературы с феминистических позиций, нашедших отражение в её эссе[4]. Э. Фукс указывала, что писательница находится в двойной изоляции — одновременно от андроцентричного литературного истеблишмента Израиля и от англоязычного западного феминизма[37]. Кахана-Кармон писала, что и в литературе на иврите всех поколений, включая её собственное, положение вещей напоминает синагогу: все важнейшие функции отданы мужчинам, в то время как женщины, вне зависимости от их личных достоинств, низведены до роли вспомогательной силы[12][38]. В её произведениях личность определяется через взаимодействие страсти и социального контроля[39], а отношения между женщиной и мужчиной, как подчёркивает название романа «Магнитные поля», сочетают в себе силы взаимного притяжения и отталкивания[40].

В представлении Каханы-Кармон женщины и мужчины по своим жизненным устремлениям принадлежат к «разным народам». Взаимоотношения, в которых мужчина неизменно выступает как хищник, а женщина — как жертва, по самой своей природе трагичны. Положение женщины во взаимоотношениях с мужчиной она сравнивает с положением евреев в мире гоев: и евреи, и женщины слабее физически, но сильнее духовно, больше способны к вере и надежде. Однако положение женщины трагичней, чем положение еврея: если последний, внешне выказывая почтение своим гонителям, мог втайне их презирать, женщина обречена любить своего врага и мучителя[3]. Только в начале 1990-х годов, в романе «Провожая её домой», в творчестве писательницы возникла тема любви женщины и мужчины как двух равных и свободных личностей, испытывающих не только плотское влечение, но и взаимное уважение и духовную общность. Его героиня Меира Хеллер — знаменитая театральная актриса, первая в произведениях Каханы-Кармон женщина, добившаяся успеха как творческая личность, а её возлюбленный Мосик — намного более молодой выходец из города развития[5].

На другие языки произведения Каханы-Кармон почти не переводились. Этому способствовала личная позиция писательницы, в одном из интервью сказавшей: «Я ещё не нашла переводчика, который может перенести мои слова в другой язык». Несколько переводов её рассказов вошли в немецкие антологии ивритской литературы; рассказ «Подвенечная фата» включён в две антологии на английском языке, а роман «Провожая её домой» переведён на итальянский и китайский языки[14]. В русском переводе выходили рассказы Каханы-Кармон «Открытки с видами» (сборник «Путь ветра», 1993)[41] и «Неима Сасон пишет стихи» (альманах «Диалог», 2003/2004)[9].

Библиография

править
  • Под одной крышей[2] (ивр. בכפיפה אחת‎, рассказы, 1966, «Ха-кибуц ха-меухад»)
  • И луна над долиной Аялон[2] (ивр. וירח בעמק איילון‎, роман, 1971, «Ха-кибуц ха-меухад»)
  • Отрывок в высоком стиле для сцены[2] (ивр. קטע לבמה, בטעם הסגנון הגדול‎, монодрама, 1975, «Симан криа»)
  • Магнитные поля[2] (ивр. שדות מגנטיים‎, роман и рассказы, 1977, «Ха-кибуц ха-меухад»)
  • Высокий азарт[2] (ивр. הימורים גבוהים‎, рассказы, 1980, «Симан криа»)
  • Наверху в Монтифере[3] (ивр. למעלה במונטיפר‎, роман и рассказы, 1984, «Ха-кибуц ха-меухад»/«Симан криа»)
  • Провожая её домой[3] (ивр. ליוויתי אותה בדרך לביתה‎, роман, 1991, «Ха-кибуц ха-меухад»/«Симан криа»)
  • Будем жить здесь[3] (ивр. כאן נגור‎, новеллы и рассказы, 1996, «Ха-кибуц ха-меухад»)
  • Встреча, полвстречи[3] (ивр. פגישה, חצי פגישה‎, рассказы, 2006, «Ха-кибуц ха-меухад»/«Симан криа»)
  • Быть женщиной-писательницей: семь эссе (ивр. להיות אישה סופרת : שבע מסות‎, 2020, «Ха-кибуц ха-меухад»)

Награды и звания

править
Основной источник: [6]
  • 1964 — приз журнала «Амот» за произведение в жанре рассказа («Неима Сасон пишет стихи»[42])
  • 1964 — премия «Бней-Брит» в области библиотековедения
  • 1967 — премия Тейнберга за произведение в жанре рассказа
  • 1971, 1980 и 1993 — Премия премьер-министра Израиля в области литературы на иврите
  • 1981 — премия имени Арихи за произведение в жанре рассказа
  • 1985 — премия имени Бреннера (первая женщина-лауреат[43])
  • 1990 — литературная премия имени Израиля и Берты Ньюман
  • 1994 — литературная премия имени Бялика
  • 1995 — премия АКУМ за литературоведческие исследования
  • 1997 — Премия президента Израиля в области литературы
  • 2000 — Премия Израиля в области литературы

В 2006 году Амалии Кахане-Кармон присвоено почётное звание доктора философии Тель-Авивского университета[13].

Научный интерес и посмертные публикации

править

Творчество Каханы-Кармон стало объектом изучения специалистов в области теории феминизма и гендерных исследований[14]. Семь эссе писательницы, написанные в период между 1983 и 1996 годом и излагающие её феминистическую программу, были в 2020 году выпущены в сборнике «Быть женщиной-писательницей» (ивр. להיות אישה סופרת‎) под редакцией Гидона Тикоцкого и Яары Шхори (издательство «Ха-кибуц ха-меухад»). В том же году в издательстве Университета имени Бар-Илана вышла авторизованная биография Каханы-Кармон, написанная исследовательницей Ногой Розенфарб. В этой книге Розенфарб — первая из исследователей, получивших персональный доступ к личной переписке, дневникам и архиву писательницы, — прослеживает её биографию с детских лет до выхода первого сборника рассказов. Издание включало также ранние версии опубликованных рассказов Каханы-Кармон и черновики произведений, до этого не публиковавшихся. Книга Розенфарб вышла под названием «Второй этаж: жизнь и творчество Амалии Каханы-Кармон». Р. Элиор отмечает двойной смысл названия: это одновременно дань нереализованным планам Каханы-Кармон, собиравшейся выпустить книгу-продолжение «Под одной крышей», и отсылка к скрытому, метафорическому слою повествования, читаемому между строк[23].

Примечания

править
  1. ↑ 1 2 Feldman Y. S. Amalia Kahana-Carmon
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 Кахана-Кармон Амалия — статья из Электронной еврейской энциклопедии
  3. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 Крюков, 2019.
  4. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Feldman Y. S.[англ.]. The Encyclopedia of Jewish Women: Amalia Kahana-Carmon (англ.). Jewish Women's Archive. Архивировано 2 октября 2023 года.
  5. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Гольцман А. Амалия Кахана-Кармон (1926—2019) (ивр.). Лексикон современной литературы на иврите. Архивировано 8 января 2024 года.
  6. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Биография: Амалия Кахана-Кармон (ивр.). Премия Израиля. Архивировано 2 февраля 2020 года.
  7. ↑ Jones, 2014, p. 127.
  8. ↑ 1 2 3 Amalia Kahana-Carmon (англ.). Encyclopædia Britannica. Дата обращения: 22 января 2020.
  9. ↑ 1 2 Кахана-Кармон А. Неима Сасон пишет стихи // Диалог: российско-израильский альманах еврейской культуры / Перевод с иврита Якова Лаха. — 2003/2004. — Т. 1, вып. 6—7.
  10. ↑ Говрин, 2019, с. 55.
  11. ↑ Amalia Kahana-Carmon (англ.). The Institute for the Translation of Hebrew Literature. Дата обращения: 22 января 2020. Архивировано 22 июля 2020 года.
  12. ↑ 1 2 3 4 Говрин, 2019, с. 52.
  13. ↑ 1 2 Скончалась писательница Амалия Кахана-Кармон: «Одни из самых прекрасных рассказов, когда-либо написанных на иврите» (ивр.). Маарив (28 января 2019). Дата обращения: 22 января 2020. Архивировано 11 августа 2020 года.
  14. ↑ 1 2 3 Amalia Kahana-Carmon (англ.). Jewish Virtual Library. Дата обращения: 22 января 2020. Архивировано 7 ноября 2020 года.
  15. ↑ Jones, 2014, p. 123.
  16. ↑ Bargad, 1978, p. 1.
  17. ↑ Bargad, 1981, p. 172.
  18. ↑ Bargad, 1981, p. 181.
  19. ↑ 1 2 3 Bargad, 1981, p. 173.
  20. ↑ Jones, 2014, p. 129.
  21. ↑ Аялон Р. и Башан Р. Эпитафия Амалии Кахане-Кармон : [иврит] : [арх. 5 февраля 2022] = עמליה כהנא-כרמון: הכוהנת הגדולה של הספרות הפמיניסטיות // Гаг: журнал о литературе. — 2019. — Вып. 47 (מאי). — С. 85—86.
  22. ↑ 1 2 Fuchs, 1988, p. 307.
  23. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Элиор, 2021.
  24. ↑ Говрин, 2019, с. 54.
  25. ↑ Говрин, 2019, с. 52—54.
  26. ↑ Bargad, 1978, p. 2.
  27. ↑ Bargad, 1981, p. 180.
  28. ↑ Jones, 2014, p. 134.
  29. ↑ Фельдхай, 1992, с. 69.
  30. ↑ Говрин, 2019, с. 54—55.
  31. ↑ Раток, 2011, с. 818.
  32. ↑ Fuchs, 1988, p. 302.
  33. ↑ Jones, 2014, pp. 130—131.
  34. ↑ Фельдхай, 1992, с. 82.
  35. ↑ Раток, 2011, с. 819, 825—826.
  36. ↑ Fuchs, 1988, p. 308.
  37. ↑ Fuchs, 1988, p. 300.
  38. ↑ Раток, 2011, с. 817.
  39. ↑ Фельдхай, 1992, с. 72.
  40. ↑ Bargad, 1981, p. 174.
  41. ↑ Ивритская литература в русских переводах. Список переведенных произведений // Антология ивритской литературы. Еврейская литература XIX-XX веков в русских переводах / Составители: Хамуталь Бар-Йосеф и Зоя Копельман. — M.: Издательский Центр Российского Государственного Гуманитарного Университета, 1999.
  42. ↑ Jones, 2014, pp. 123—124.
  43. ↑ Fuchs, 1988, p. 301.

Литература

править

На иврите

На других языках

Ссылки

править
Источник — https://ru.wiki.x.io/w/index.php?title=Кахана-Кармон,_Амалия&oldid=140759640