В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Денисьева.
Еле́на Алекса́ндровна Дени́сьева (14 мая 1826 — 4 августа1864, Санкт-Петербург) — русская писательница, возлюбленная Фёдора Ивановича Тютчева. Её отношения с поэтом продолжались в течение четырнадцати лет; вне брака родились трое детей, двое из которых скончались менее чем через год после смерти матери.
Елена (1851—1865) Фёдор (1860—1916) Николай (1864—1865)
Произведения Тютчева, посвящённые Денисьевой («Предопределение», «О, как убийственно мы любим…», «Последняя любовь» и другие), имеют автобиографическую основу. В литературоведении адресованный ей «стихотворный роман» назван денисьевским циклом[1].
Происходила из старинного дворянского рода Денисьевых, записанного в 6-ю часть дворянской родословной книги Рязанской губернии. Родилась в семье небогатого дворянина, участника Отечественной войны 1812 года Александра Дмитриевича Денисьева. Рано овдовев, он женился вторично; после появления мачехи девочку взяла под свою опеку тётка Анна Дмитриевна, работавшая инспектором в Смольном институте. В Смольном воспитывались шесть её племянниц: Мария, Ольга, Анна, Пелагея, Александра и Елена, которая, став воспитанницей этого учебного заведения, находилась в нём (в отличие от других племянниц) «на особом положении»[1], — она жила на квартире у тётки[2]. Как указывал А. И. Георгиевский, Елена Денисьева получила достаточно свободное воспитание: с отроческих лет она начала выезжать на балы и посещать светские мероприятия[1].
Природа одарила её большим умом и остроумием, большою впечатлительностью и живостью, глубиною чувства и энергией характера, и когда она попала в блестящее общество, она и сама преобразилась в блестящую молодую особу, которая <…> всегда собирала около себя множество блестящих поклонников[3].
Во второй половине 1840-х годов в Смольном институте учились дочери Тютчева от первого брака — Дарья и Екатерина. Поэт часто навещал их[4]; в свою очередь, Елена Александровна и Анна Дмитриевна были вхожи в его дом[3]. Взаимный интерес созревал постепенно, день объяснения — 15 июля 1850 года — стал для Тютчева и Денисьевой важнейшей вехой[5]. Спустя полтора десятилетия, в середине лета 1865 года, поэт отметил эту дату строчками: «Сегодня, друг, пятнадцать лет минуло / С того блаженно-рокового дня, / Как душу всю свою она вдохнула, / Как всю себя перелила в меня»[3].
Роман Денисьевой с женатым мужчиной, который по возрасту годился ей в отцы, был негативно воспринят не только светским Петербургом (перед нею демонстративно закрылись двери многих домов), но и родителем Елены Александровны, отрёкшимся от дочери. Возникли сложности и у Анны Дмитриевны: она была вынуждена уволиться из Смольного института и выехать из служебной квартиры[3].
За четырнадцать лет пребывания в «незаконном союзе» Денисьева родила поэту троих детей — дочь Елену и сыновей Фёдора и Николая. В метриках все они были записаны Тютчевыми[6], хотя как незаконнорождённые не могли унаследовать дворянства родителей и были причислены к мещанскому сословию. Георгиевский, приходившийся Елене Александровне свояком, писал, что она всегда держалась очень прямо, считая себя «более всего ему женой, чем его бывшие жёны». Безоглядность и безмерность её чувств была такова, что в 1862 году Денисьева признавалась: «Я вся живу его жизнью, я вся его, а он мой»[7]. О том, что довелось ей пережить, поэт рассказывал в стихотворении, написанном в 1851 году[8].
Денисьева с дочерью 1862—1863Тютчев 1860—1861
О, как убийственно мы любим, Как в буйной слепоте страстей Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей!
Судьбы ужасным приговором Твоя любовь для ней была, И незаслуженным позором На жизнь её она легла!
О, как она была права в своих самых крайних требованиях, как она верно предчувствовала, что должно было неизбежно случиться. <...> Сколько раз она говорила мне, что придёт для меня время страшного, беспощадного, неумолимо-отчаянного раскаяния, но что будет поздно. Я слушал и не понимал.
— Из письма Ф. И. Тютчева Георгиевскому, 13 декабря 1864 года[9]
В мае 1864 года Денисьева родила сына Николая. После родов её самочувствие стало стремительно ухудшаться; врачи диагностировали туберкулёз[10]. Она умерла 4 августа; через три дня Тютчев похоронил возлюбленную на Волковском кладбище (Литераторские мостки)[11]. Пребывая в состоянии полного отчаяния, поэт, по воспоминаниям современников, постоянно искал собеседников, с которыми мог бы говорить о Елене Александровне. Как рассказывал Афанасий Фет, Тютчева «лихорадило и знобило в тёплой комнате от рыданий»[12].
Время не снимало остроты боли. В январе 1865 года старшая дочь поэта Анна (от брака с графиней Ботмер) писала сестре, что отец, пребывая в состоянии страшного горя, даже «не пытается преодолеть его или скрыть хотя бы перед посторонними». Тургенев, встретивший Тютчева весной 1865-го, рассказывал о безжизненном голосе поэта; его одежда была «промокшею от падавших на неё слёз»[9].
По словам Георгиевского, Фёдор Иванович постоянно терзался из-за чувства вины перед Денисьевой и беспрестанно вспоминал о том «фальшивом положении, в которое её поставил»[13]. Поэту были мучительны мысли о том, что он не выполнил одну из просьб возлюбленной и не выпустил посвящённый ей сборник стихов[9].
Жена Тютчева, Эрнестина Фёдоровна, отреагировала на горе мужа словами: «Его скорбь для меня священна, какова бы ни была её причина»[14].
После смерти Денисьевой её дочь Елена жила в частном пансионе; младших — четырёхлетнего Фёдора и новорождённого Николая — забрала к себе тётка Анна Дмитриевна. Весной 1865 года Елена и Николай заболели чахоткой; они умерли в начале мая. Уход детей, как признавался Тютчев в одном из писем, «довёл его до совершенной бесчувственности»[15]:
Не было ни одного дня, который я не начинал без некоторого изумления, как человек продолжает ещё жить, хотя ему вырвали сердце и отрубили голову.
Попросив старшую дочь Анну забрать к себе Фёдора, поэт направил ей 15 200 рублей; доход с капитала должен был поступать «на содержание сына в учебном заведении».
Фёдор Фёдорович Тютчев, получив образование, стал офицером и писателем; он участвовал в Первой мировой войне, был неоднократно награждён и во время её скончался в 1916 году по дороге с фронта[16].
Созданный Тютчевым денисьевский цикл — это, по определению литературоведа Бориса Бухштаба, «роман в стихах»[17], в котором, согласно законам жанра, есть пролог, кульминация и финал. В произведениях, вошедших в него, прослеживается развитие конфликта, в котором, с одной стороны, обозначена драма любящих, но разлучённых людей; с другой — показано их столкновение с «лицемерной моралью толпы»[18].
Цикл открывается стихотворением «Не раз ты слышала признанье…» (1851); замыкает его «Две силы есть — две роковые силы…» (1869). Если первое представляет собой тонкое, интимное признание, адресованное любимой женщине, то в последнем, написанном через восемнадцать лет, присутствует жёсткий вызов обществу, бесчеловечному людскому суду, вынесшему приговор «гордо-молодой силе», которая отчаянно вступила в «неравный бой» с угрозами, бранью и клеветой[18].
Тютчев. «Весь день она лежала в забытьи». Автограф. 1864
Образ лирической героини денисьевского цикла с годами менялся, однако неизменным оставалось то бездонное чувство, которое она несла в себе: «Ты любишь искренно и пламенно, а я — / Я на тебя гляжу с досадою ревнивой». Поэт сравнивал возлюбленную с непокорной волной, которая ничего не боится: «Будь же ты в стихии бурной / То угрюма, то светла, / Но в ночи твоей лазурной / Сбереги, что ты взяла»[19]. Когда же свет начал громко осуждать «незаконную любовь» Денисьевой, поэт откликнулся на скандал строчками: «Толпа вошла, толпа вломилась / В святилище души твоей…»[20]
Одно из самых реалистичных стихотворений цикла — «Весь день она лежала в забытьи…», в котором «с пугающей правдой» рассказывается об уходе возлюбленной из жизни. Поэт воспроизводит обстановку, сосредотачивает внимание на деталях, вспоминает произнесённую героиней последнюю фразу[18].
Картина оборвана мучительной судорогой смерти. И как вопль души, заключающие строки поэта:
О, Господи!.. и это пережить…
И сердце на клочки не разорвалось…[18]
Литературоведы сравнивали денисьевский цикл с «Анной Карениной», видя в стихах Тютчева «живой протест против лицемерия и жестокости моральных законов общества». В то же время трагический накал любви, противостоящей «страшному миру», близок к историям о Паоло и Франческе, Лейле и Маджнуне, Ромео и Джульетте[18].
↑Б. Я. Бухштаб.Вступительная статья // Ф. И. Тютчев. Полное собрание стихотворений. — Л., 1957. — С. 35.
↑ 12345Петрова И. В.Мир, общество, человек в лирике Тютчева. — М.: Институт мировой литературы имени А. М. Горького; Государственный литературный музей-усадьба «Мураново» им. Ф. И. Тютчева — Наука, 1988. — Т. 1. — С. 13—69. — (Литературное наследство). Архивировано 5 марта 2016 года.
Российская империя
