Инкорпорация (лат. incorporātiō «включение в состав») — языковое явление, при котором в глагольную форму инкорпорируется, то есть вставляется, другая основа, в результате чего образуется единое морфологически сложное слово[1][2]. Обычно под инкорпорацией подразумевается инкорпорация существительного (англ. noun incorporation)[2]. Инкорпорация характерна для синтетических и полисинтетических языков, при этом существуют и аналитические языки, в которых встречаются подобные явления[1][2].
Описание
правитьИнкорпорируемое существительное не может являться синтаксическим аргументом в предложении. Таким образом, аффиксы, выражающие число, падеж, определённость и т. д., обычно отбрасываются[3], инкорпорируемое слово обычно обрезается до корня или основы[1]. Это приводит к тому, что инкорпорация уменьшает количество актантов глагола. Например, в чукотском языке, который является эргативным, в предложении «Я ставлю ловушку» без инкорпорации местоимение «я» будет иметь показатель эргатива, а «ловушка» — абсолютива, в то время как в предложении с инкорпорацией форму абсолютива будет иметь местоимение, а инкорпорированное существительное не будет иметь падежных показателей[2].
Получившееся в результате инкорпорации сложное слово едино с точки зрения фонологических свойств. Например, если в языке есть сингармонизм, он работает в этом слове так же, как и в других словах, то же касается и ударения[1][4]. Семантическое отношение инкорпорируемого существительного к глаголу может быть разным. Самый частый объект инкорпорации — прямое дополнение (типа «мяче-играет»)[1], в других языках может инкорпорироваться существительное со значением инструмента или обстоятельства места (типа «тайно-пришёл»)[3], а также подлежащего (типа «снего-выпало»)[1]. Глаголы с инкорпорацией могут идиоматизироваться и образовывать новые слова, смысл которых не связан с исходными существительным и глаголом явным образом[5].
Способность создавать новые конструкции с инкорпорацией варьируется в разных языках. Например, в ирокезских языках инкорпорация очень продуктивна. Однако Марианна Митун отмечает, что она «продуктивна в том смысле, в каком продуктивно словообразование, а не синтаксис» — носители знают, какие конструкции существуют в языке, а какие нет, и обращают внимание на использование новых для себя комбинаций глаголов и существительных[6].
В чукотском языке с помощью инкорпорации выражаются отношения, соответствующие атрибутивным (га-нэран-тор-мэлгар-ма «с двумя новыми ружьями»), обстоятельственным (мыт-винвы-эквэт-ыркын «тайно отправляемся»), объектным (мыт-купрэ-гынрит-ыр-кын «сети охраняем»), а также объектным, осложнённым атрибутивными (мыт-тур-купрэ-гынрит-ыркын «новые сети охраняем»). Такой инкорпоративный комплекс не сводим ни к слову (отличается лексико-семантической расчленённостью), ни к словосочетанию (морфологическая цельность)[7][источник не указан 1517 дней].
Инкорпорация может быть факультативной, когда её использование обусловлено намерением говорящего выделить тот или иной оттенок смысла, и обязательной, когда выразить тот же смысл без инкорпорации невозможно[1].
Функции
правитьОсновная функция инкорпорации заключается в образовании новых глаголов с более специфическим смыслом. Обычно такие конструкции выражают регулярные, обычные, типичные действия, которые носителям языка приходится часто называть[3][8].
Другая важная функция — понижение роли инкорпорируемого существительного в предложении. Существительное как бы отходит на второй план, уступая свободные синтаксические роли для других актантов. Например, зачастую инкорпорируется существительное, обозначающее часть тела; таким образом в предложении выделяется не часть тела, а её обладатель — более важный участник ситуации[9]. Считается, что инкорпорируемые существительные чаще всего не имеют референции, хотя существуют примеры, показывающие обратное[10]. Лингвист Владимир Плунгян отмечает, что инкорпорированное существительное может обозначать не просто нереферентный, а имперсональный, или неопределённый объект, который не важен сам по себе, а требуется в большей степени для характеризации действия (например, как «дверь» в конструкции «постучать в дверь»)[11].
Слабая инкорпорация
правитьВ языках мира встречаются явления, которые имеют общие свойства с инкорпорацией, но при этом в чём-то различаются. В некоторых случаях инкорпорируемое существительное не вставляется внутрь глагола, а добавляется к нему спереди, не образуя единого фонетического слова — при этом существительные так же, как и в инкорпорации, не имеют морфологических показателей и синтаксических ролей. Лингвист Кеннет Майнер назвал такое явление английским термином noun stripping (с англ. — «разборка существительного»)[12], а по-русски его называют «конструкцией с неоформленным именем» или «слабой инкорпорацией» (в противопоставление полноценной «сильной»)[8]. Считается, что из таких конструкций в языке и развивается «сильная» инкорпорация[13].
Распространение
править«Сильная» инкорпорация встречается, например, в чукотско-камчатских, ацтекских[8] и ирокезских языках[6]. Ограниченное применение инкорпорация имела в санскрите, латыни и древнегреческом[8].
В германских и романских языках существуют конструкции, похожие на инкорпоративные[8]: например, англ. baby-sit («нянчить, сидеть с ребёнком») от baby («ребёнок») + sit («сидеть»). Однако они являются результатом обратного словообразования и происходят от существительного или герундия: baby-sit ← baby-sitter («нянька, сиделка»)[13].
В русском языке есть несколько конструкций, внешне схожих с инкорпоративными — это сложные глаголы с идиоматизированными значениями, состоящие из именного и глагольного корня (типа «рукоположить» или «злословить»). Почти все они являются кальками с древнегреческих глаголов, заимствованными из церковнославянского. Сама же конструкция непродуктивна: например, невозможно образовать соответствующие глаголы от сложных существительных типа «сердцебиение»[8].
«Слабая» инкорпорация встречается, например, в тамильском, индонезийском или языке надеб[12].
Примечания
править- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Муравьёва И. А. Инкорпорация. Большая российская энциклопедия. Дата обращения: 23 сентября 2020. Архивировано 26 января 2021 года.
- ↑ 1 2 3 4 Mithun, 2000, p. 916.
- ↑ 1 2 3 Mithun, 2000, p. 917.
- ↑ Mithun, 2000, p. 916—917.
- ↑ Mithun, 2000, p. 921.
- ↑ 1 2 Mithun, 2000, p. 924: «Incorporation is indeed pervasive in connected speech, but it is productive in the way that highly derivational morphology is productive, not fully productive syntax. Speakers know not only which noun-verb combinations exist and which do not, they also know which ones could but do not. They notice the use of a combination they have not heard before, and remember occasions when they first heard neologisms.».
- ↑ Скорик П. Я. О соотношении агглютинации и инкоропорации // Морфологическая типология и проблема классификации языков. — М.—Л., 1965.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Плунгян, 2011, p. 165—166.
- ↑ Mithun, 2000, p. 918.
- ↑ Mithun, 2000, p. 917, 924—925.
- ↑ Плунгян, 2011, p. 219—220.
- ↑ 1 2 Mithun, 2000, p. 920—921.
- ↑ 1 2 Mithun, 2000, p. 925.
Литература
править- Martin Haspelmath, Andrea D. Sims. Understanding Morphology. — 2-е изд. — London: Hodder Education, 2010. — ISBN 9780340950012.
- Viveka Velupillai. An Introduction to Linguistic Typology. — John Benjamins Publishing, 2012. — 517 с. — ISBN 9789027273505.
- Marianne Mithun. The Evolution of Noun Incorporation (англ.) // Language. — 1984. — Iss. 60, no. 4. — P. 847—895.
- Marianne Mithun. On the nature of noun incorporation (англ.) // Language. — 1986. — Iss. 62, no. 1. — P. 32—38.
- Mark Baker. Incorporation: A Theory of Grammatical Function Changing (англ.) // Massachusetts Institute of Technology. — 1988.
- Marianne Mithun. Incorporation (англ.) // Morphologie: Ein Internationales Handbuch Zur Flexion und Wortbildung. — Walter de Gruyter, 2000. — Vol. 1. — P. 916—928.
- Владимир Плунгян. Введение в грамматическую семантику: грамматические значения и грамматические системы языков мира. — РГГУ, 2011. — 669 с. — ISBN 9785728111221.